Екатерина Сальникова Эстетика самого громкого блокбастера сезона, взявшего Москву под буханье рекламной канонады, определяется избытком сверхкрупных планов. Мелькают фрагменты огромных мечей и доспехов, каменных глыб и снежных вихрей, волшебных жестов и расширенных зрачков. Фильм снят о той магической вселенной, которая не вмещается в объектив кинокамеры. И это завораживает, несмотря на банальность каждого эпизода и полное отсутствие характеров.
Трудно вспомнить хотя бы одну сцену, не повторяющую в миллионный раз клише жанров fantasy, love story, action всех мастей. Невозможно процитировать почти ни одной оригинальной и остроумной фразы. По игре Лив Тайлер не веришь, что она могла не завалить роль у самого Бертолуччи. Надо знать Шона Бина хотя бы по английскому историческому телесериалу о солдате Шарпе, чтобы понять, как мало использовал Питер Джексон его личностный масштаб и обаяние. Известно, что Ян Холм и Ян Маккеллен очень хорошие актеры, однако здесь они фигурируют как контрастные типажи двух стариков - мелкого, комического и высокого, патетического. Обидно, что Кейт Бланшетт вообще нечего делать, кроме как демонстрировать свою королевскую стать и накладные ушки - одну пару из 1600 пар накладных ушей и конечностей.
Однако, похоже, душа цивилизованного человечества вдруг не на шутку затребовала не искусства, а универсального мифа о мироздании и его населении. Чтобы из этого мифа было ясно, что такое правильная и праведная жизнь. В ХХ веке Толкиена читали эстетствующие остроумцы, жаждущие погрузиться без остатка в какую-нибудь "вторую реальность" подальше от первой. В начале XXI века в сказочных фантазиях Толкиена кинематограф разглядел запредельный материал для визуальной эксплуатации и нравоучения. С помощью мотивов древнего декора пытаются оживить те истины, которые уже давно стали условностью массового кино.
Чтобы воспроизвести визуальный облик загадочного древнего Средиземья, создатели "Властелина Колец" вели съемки в Новой Зеландии. Они хотели видеть ее похожей на древнюю Скандинавию героической эпохи. Но никаким выходцам из саг дикого Европейского континента не привиделись бы картины такого размаха. Прекрасная дама Арвен (Лив Тайлер) из породы эльфов заклинает своего отца - бурный поток реки, и тот готов прийти ей на помощь, поглощая врагов дочери густой пеной волн. Безносые монстры орки рождаются несметными полчищами из скользкой грязи. Хоббит Фродо (Элайджа Вуд) со своими соплеменниками, люди, волшебники, гномы и эльфы держат путь через невиданные доселе в кино гигантские скалы, ущелья и пропасти. Замки словно вырастают сами из горных пород. Огромные деревья образуют бескрайние лесные чащобы. Отвесные фьорды угрюмо нависают над персонажами, плывущими в утлой лодочке. И постепенно душа зрителя, ассоциирующего себя с путешественниками, переполняется ужасом и благоговением - как у муравья, приблизившегося к туше мертвого дракона.
На одном полюсе здесь маленькие люди, то есть хоббиты. В них культивируется все слишком сиюминутное. Они то и дело думают о завтраке и даже смеют заикаться о втором завтраке, они хотят поспать и повалять дурака. На другом полюсе здесь титаны, то есть почти боги, добрые и злые, но одинаково целеустремленные и мужественные, ориентированные на вечную жизнь или гибель в бою, желательно с превосходящими силами противника. А между ними - магическое кольцо, обжигающее души соблазном Всевластия. Весь драматизм сюжета в том, чтобы именно хоббиту доверить свершение, которое едва по плечу титану. Мегалитической мощи вселенной соответствует столь же великое дело, требующее неимоверных усилий. Мегалитика и титанизм превращаются во всеобъемлющие свойства и, если угодно, идеологию.
Эта идеология сурова, но заразительна. Она предполагает вдохновить новую породу истовых созидателей и борцов, опирающихся на европейскую языческую образность и традиции вассалитета. Во главу угла поставлены четыре постулата. Человек должен уметь воевать один. Человек должен уметь служить и подчиняться. Человек должен быть предан большому общему делу. Человек не должен ставить свою жизнь на службу самосохранению. Последнее просто неприлично. Развлекательное кино спохватилось и начало фантазировать: кто же будет спасать человечество? Вручив судьбу вселенной хоббиту, этому alter ego самых обычных людей, человечество трезво признало, что спасение утопающих не переложишь на чужие плечи.
