Блудный сын Баланчин

Джордж Баланчин в последние годы - безотказный поставщик премьер для Мариинского театра. Похоже, что Мариинка стремится включить в репертуар все постановки российского отца американского балета. Тем более, что подобные премьеры не требуют особых расходов. Особенно удобны одноактовки: достаточно сменить в программе "Балеты Баланчина" один старый балет на один новый.

Почти нечаянно театр соединил в одной программе три вехи пути Баланчина. "Блудный сын" Сергея Прокофьева - осознание невозможности вернуться в Россию. "Серенада" - отсчет нового времени, новой жизни в Штатах. "Тема с вариациями" - веха на пороге утверждения New York City Ballet, американского дома Баланчина.

"Блудный сын" поставлен на закате дягилевской труппы, еще воспринимаемой как островок России, перед плаванием в неизвестность, в иную культуру. Кажется, что весь спектакль составлен из подобных ассоциаций. Как Дягилев, будучи гражданином мира, воспринимался своего рода Ноем российского искусства за рубежом, так и Баланчин сыграл эту роль для классического балета. В "Блудном сыне" можно увидеть и то, что оставлено Георгием Баланчивадзе в России: акробатику и эротику Лукина и Голейзовского, биомеханику Мейерхольда, "Федру" Таирова, "Гадибук" Вахтангова, конструктивизм сценографии, цирк, символизм Метерлинка в постановках Художественного театра, даже "Фею кукол" братьев Легатов.

Два исполнителя главной партии наполнили балет разным смыслом. Персонаж Фаруха Рузиматова начинается там, где начинается танец. Его сюжет - вольный бунтарский дух, порыв, характер дикаря Мцыри. Как побег из дома, так и покаянное возвращение к истокам - собственный выбор героя. Даже Сирена Юлии Махалиной, прагматичная, жестокая и оттого особо соблазнительная, ничего не решает в его судьбе. Герой же Андрея Меркурьева - раб толпы. Его побег - вслед за друзьями. Потому и возвращение вынужденное: у него просто нет сил удержаться в мире. А Сирена Дарьи Павленко для него - непонятное существо высшего мира.

Кажется, "Блудному сыну" суждена в Мариинке судьба "Юноши и Смерти": последний балет в вечере одноактовок, на который зрители будут оставаться, чтобы увидеть звезду, или спокойно уходить, чтобы не скучать на второстепенном составе. И, как балеты Ролана Пети, балеты Баланчина обозначают сегодня для Мариинского театра проблему мельчания мужского танца, ограничения его вариациями, короткими дуэтами. Небольшие балеты не требуют длительных усилий. В этом же ряду парадоксально оказывается реконструкция "Спящей" и, может статься - будущей "Баядерки", если не сохранятся в ней "неаутентичные" усовершенствования Чабукиани. Мариинка, безусловно, станет домом Петипа - домом балетов, где культивируется и превозносится балерина. Но не скособочится ли строение?

Для "Темы с вариациями" Марииинский балет сумел подготовить только один состав. Софья Гумерова, праздничная и легкая, наполняла пространство изящными росчерками движений, наполненных тем воздухом, который совершенно исчез из мариинской "Серенады". Премьера прошла не без успеха, но почему-то усыпляюще скучно. Если шероховатости исполнения той же "Темы" можно списать на усталость и недоработку, то разнобой непремьерной "Серенады", напрочь лишенной воздуха и кантилены, необъясним. Что происходит со стилем Баланчина в Мариинском изложении - непонятно.

Санкт-Петербург