Змиеватто

Большой, похоже, не желает быть деревней, плотно проживающей в величественном руинизированном ландшафте. Большой желает двигаться, несмотря на то что скоро основная его сцена будет закрыта (или благодаря этому обстоятельству). Вводится обещанная новым руководством система приглашения солистов под конкретный спектакль - система staggione. Вчера партию Германа в "Пиковой даме" пел мировой и мариинский звездный голос Владимир Галузин.

А перед тем барочный вечер ансамбля Giardino Armonico ("Сад гармонии"), путешествующего из Петербурга с фестиваля старинной музыки, открыл новейший цикл камерных концертов в Бетховенском зале Большого театра. Замысел цикла и его выполнение (по крайней мере в том, что касается первого концерта и объявленных планов) представляются не только удачной интерпретацией сложной ситуации в театре, который скоро собирается съезжать. Они хороши вполне самостоятельной красотой. В парадном, винно-красном с фалдами и драпировкой антураже Бетховенского зала планируется гармоническое сочетание не слишком снобской элитарности, сдержанной светскости, несомненного музыкального качества, широкого стилевого формата, игры по правилам мирового музыкального рынка искусства и легкой, выдержанной в рамках музыкального содержания сенсационности. Если баланс непременной мягкой сенсационности и качества в программах этих очень камерных концертов будет выдержан, их возможная репутация "европейской штучки" будет на руку театру, плотно занимающемуся реорганизацией, в том числе - имиджа.

Для достижения вышеописанной репутации гармонические сады итальянских обладателей Grammy (за прелестный "Вивальди-альбом", записанный в компании с сопрано Чечилией Бартоли) подходят очень удачно. В непроходимых лесах аутентики ансамбль разбивает совершенную лужайку, на которой практически нет сомнительных теней, все просторно, ароматно, деликатно и художественно прополото, так что вольно носиться угорелыми. Что Giardino, собственно, и делает, приобретая в Европе славу именно что очень стильной "штучки".

Ансамбль неимоверно обаятелен. Мужские лица итальянского фасона просятся в кино, их мимика - сплошь сдержанные, но беспрестанные ухмылки удовольствия, манеры - элегантность с откровенностью. Исторический инструментарий ансамбля, практикующего исторически осведомленное исполнительство, богат, красив и хорошо подогнан к ансамблевому телу: струнные в меру матовы, лютня (теорба) звонка и объемна, флейты многообразны и гобой с характером. Репертуар несет черты фирменного исполнительского почерка: по крайней мере особой славой пользуется исполнение итальянцами итальянцев (в Бетховенском зале были сыграны как раз Вивальди, Корелли, Марчелло, Кастелло, Буонаменте, ну и миниатюрный Пахельбель). Темпы поразительные - стремительные и спортивные. Баланс инструментальных партий старинных инструментов, иногда почти что совершенный, многих заставляет любоваться игрой неординарных, в своем роде пышных красок и линеарной живостью звучания. Один из самых известных и модных в Европе ансамблей проповедует шик виртуозности и любовь к игре в манере "крылышкуя" - с мельчайшей и пропетой до последнего полутона фонтанирующей мелизматикой. Еще он обожает эстетику "видали наши деды рок-н-ролл". И это сделало его сильным искушением для аутентичной сцены.

Вопросы, возникающие по ходу движения разыгрываемой партитуры ("море крема", как говорят иногда аутентисты про мелизматический экстаз, случайные инструментальные погрешности, настойчивая танцевальность аккомпанемента basso continuo), снимаются таким же образом, каким удачно экспонируется старая живопись - при помощи технологичности и экспозиционного ритма, удобного конкретному восприятию.

В подобном экспозиционном стиле обезоруживает живописность барочных итальянских шлягеров - аффектированная ткань превращается в краски, театрализованные позы, драматургию виртуозных линий и кучевые облака. Концерт Вивальди "Буря на море" - пример изумительно прописанной картинности. Трио-соната Корелли - образец фресковой стати. Трогательное до слез изящество Сонаты для трех скрипок Буонаменте - совершенно Боттичелли. И кто бы подумал, что умный немец Пахельбель (Канон и жига для трех скрипок) может выглядеть так непретенциозно и очаровательно бездумно (так прозрачно, как салонный графический эскиз).

Но если хоть немного расфокусировать зрение, по-флорентийски вспученные очертания Корелли вместе с визионерским венецианством Вивальди и Марчелло тают. Экспозиционная стратегия, легко оказываясь на первом плане, изумляет модным духом - здоровьем и подтянутостью, если не атлетизмом, с которым итальянские люди в элегантно скроенных пиджаках с пестрыми галстуками нанизывают тень на плетень, шпаря виньетку за виньеткой. Giardino искушает своей неописуемой бодростью. Манерой сочетать два совершенства - историческое и автогоночное, словно упиваться тонкими ароматами культуры за рулем шикарного и могучего отполированного "феррари". И совершенно умирать от всего на свете - от крутого дизайна, собственной наглой скорости, феерической приятности культурного багажа и оттого, что он совсем не трясется.

Между прочим, такого рода одновременно оголтелый и изысканный оперный Монтеверди в живом сценическом варианте, о возможности которого фантазировали после концерта итальянские барочники и сотрудники Большого, мог бы запросто придать политике театра актуального европеизированного очарования. И, судя по выражениям лиц в театре, здесь сейчас как раз такой случай, когда из разговоров могут получаться движения.