Когда модернизм банальнее реализма

"АВАНГАРДИСТ" Миклош Янчо и "реалист" Иштван Сабо - два главных символа венгерского кино. Янчо - жизнелюб и пламенный революционер, фуконианец и чиновник, пророк и иронический скептик - прожил бурную жизнь. "Вдохновенный солдат общественного строительства", по его собственному выражению, он воевал на полях Второй мировой войны, побывал в советском плену, строил социализм в послевоенной Венгрии, пережил потрясение 1956 года и, несмотря ни на что, остался убежденным европейским левым интеллектуалом образца 1968 года, не утратив оптимизма в жизни и яростного темперамента в кино.

Еще в социалистические времена Янчо много снимал в Европе, но при этом не был диссидентом. Он просто делал кино в тех странах, откуда оказывались родом его многочисленные жены и возлюбленные. Так, ряд картин он снял в Италии, например, "Пацифистку" (1970) с Моникой Витти в главной роли, посвященную, как и все его фильмы, политической борьбе, ее участникам и жертвам. В Италии был снят самый знаменитый и скандальный фильм Янчо "Частные грехи, общественные добродетели" (1975), где обыгрывается один из популярных любовно-исторических сюжетов об австро-венгерском принце Рудольфе и его возлюбленной (знаменитый фильм Анатоля Литвака "Майерлинг" 1936 года и его позднейшие ремейки). Из этой классической мелодрамы Янчо ухитрился сделать политический фильм-пощечину общественному вкусу. Одну из главных ролей в нем сыграла знаменитая порнозвезда Чиччолина, а режиссера привлекли в Италии к суду за порнографию. "Прежде "скандал" вызывал вид обнаженного женского тела. "Беда" же моего последнего фильма состоит в том, что в нем изображен гермафродит. Но ведь греческие скульптуры - особенно в период расцвета античного греческого искусства - изображали гермафродитов. Так что же, эти статуи нужно выбросить из музеев?" - парировал Янчо.

Он всегда был интеллектуалом-провокатором, дразнил буржуа уже самими названиями своих фильмов (чего стоят, например, "Счастливое путешествие доктора Фауста в преисподней", "Гороскоп Иисуса Христа", "Большая смерть мозга", "Мать твою! Комары"), не говоря уже об их форме и содержании, где соединяются древние мифы и ритуалы, экзистенциальная безысходность Антониони и самая злободневная общественная проблематика.

Главная тема Янчо - власть и насилие, тираны и жертвы, механизм подавления и манипуляции, психологической и идеологической. И методы его разрушения. Сам Янчо говорит, что он снимает кино "о революционных вспышках, когда подавляемые массы поднимали голову, выдвигали своих одержимых героев".

К концу века, когда левацкий антибуржуазный пафос оказался непоправимо скомпрометирован, революционер Янчо кажется безнадежным доктринером. Его кинопризывы к переустройству мира поражают смесью искренности и близорукости, характерной для всего левого модернизма. Что в случае Янчо извинительно менее всего: он-то в отличие от Годара и Кена Лоуча мог наблюдать реализацию революционных метафор непосредственно, изнутри.

Его причудливая эстетика завораживает и раздражает одновременно. Завораживает своей цельностью, последовательностью, красотой и раздражает ровно этими же качествами: кочующие из фильма в фильм бесконечные хороводы обнаженных девушек и зажженных свеч довольно быстро утомляют и превращаются в избитое общее место. И за претензией на многомысленность начинаешь видеть просто нежелание (или неумение) внятно рассказать простую человеческую историю, прикрытую обветшалой сюрреалистической мишурой. Фильмы Янчо называют "интеллектуальными, историческими параболами", "суггестивными", "сюрреалистическими", "театральными". Они узнаются по первому кадру, как фильмы Феллини или Тарковского. Но модернистская эстетика чревата опасностью стремительного выхолащивания всякого смысла и неизбежными самоповторами, и нужно обладать гением Феллини, чтобы удерживать лезвия этих ножниц. Янчо не гений, но он яркий и талантливый художник. А искренний пафос гораздо продуктивней постмодернистской иронии.

Когда Янчо было около семидесяти, он сказал в одном из интервью: "Жалко одного, что не могу работать с такой интенсивностью, как в молодости. И не потому, что старею, что сил меньше, - на это как раз не жалуюсь. Просто старый кинематографист теряет в притягательности. Это как стареющий бонвиван. Или стареющий поэт. Слыхано ли такое: Белая Борода? Или: дряхлый поэт?.. Поэты должны быть голубоглазыми - и ветер треплет их волосы. Они провоцируют, взбалтывают мир все новыми и новыми идеями и формами. Поэты - революционеры, образцы для юных. Поэтов же с потускневшими глазами не обожают, в лучшем случае уважают". Сейчас ему исполнилось 80, и у нас есть прекрасная возможность проверить, где в этих словах правда жизни, а где - лукавое кокетство. Ретроспектива продлится месяц, в нее будут включены никогда ранее не показывавшиеся в России фильмы ("Счастливое путешествие доктора Фауста в преисподней" 1983 года, "Музыка Будапешта" 1982 года). Возможно, перед московской публикой предстанет сам маэстро, проездом из Будапешта во Владикавказ. Северная Осетия, как и Москва, справляет 80-летие Миклоша Янчо.