Александр Щуплов. ПУШКИН, ГРИБОЕДОВ И СТАЛИН В НАГРАДУ
ЭКСКУРС в историю наших литературных премий напоминает нарезание лука кружками - для обкладки селедки: слезы текут, а закуска не ждет! Еще в конце XIX века Академией наук была учреждена Пушкинская премия, просуществовавшая до 1919 года. Ее лауреатами стали безукоризненные литературные величины - Бунин, Чехов, Куприн, Майков, Полонский (нужно ли упоминать, что нынче в лауреаты Пушкинской премии Тепфера попал Тимур Кибиров?!)... Учрежденная в те же времена Грибоедовская премия также попадала "в яблочко": Островский, Толстой, Горький...
При Владимире Ильиче премий за книги не давали, их авторов успешно "зачищали" и в лучшем случае высылали на пароходах (странно, что пароходы доплывали до пункта следования. Неувязочка!). Иосиф Грозный качественно пересмотрел премиальный расклад: Ленинские премии присуждались за произведения о Ленине ("Кремлевские куранты" Погодина, "Семья Ульяновых" Шагинян и т.д.), Сталинские - за произведения о Сталине (примерам несть числа!).
Сталин был последним русским царем советского столетия, который, если верить мемуаристам, собственноручно просматривал литературные журналы и держал руку на пульсе литературы. Точнее - на ее горле. При нем премиями были облагодетельствованы ныне выветрившиеся из памяти Софронов и Бубеннов, Павленко и Сурков, Панферов и Бабаевский... С Никитой Сергеевичем (не оскароносцем!) было сложнее: разругал молодых эстрадных поэтов, которых надо было впрячь в квадригу советской идеологии. Впрочем, веком ранее тот же просчет допустил государь император Александр Николаевич (Освободитель): сделай он Некрасова членом Государственного совета - вся "муза мести и печали" стала бы работать на государственную идею. Ан нет, не додумался. Решил освобождать крестьян. Результат - благодарность российских бомбистов, начитавшихся того же Некрасова... Но вернемся к шестидесятым: "оттепельный" многонациональный букет лауреатов благоухал лексическим интернационализмом - украинцы Максим Рыльский и Олесь Гончар, таджик Мирзо Турсун-заде, русский Александр Прокофьев, белорус Павел Бровка и другие ныне прочно забытые в России (а порой и в своих республиках) писатели.
ЛИЧНО ДОРОГОЙ ИЛЬИЧ
Эстафетно-премиальную палочку получил Леонид Брежнев. Книг он, как и его "отчественный" тезка Ильич номер один, не читал, он их писал - и даже получил за известную трилогию Ленинскую премию. Поначалу серьги раздавались всем многонациональным сестрам, отстоявшим свою очередь и доказавшим лояльность советской власти. Затем среди награжденных "сестер" стали попадаться слишком уж откровенные графоманы (Кожевников, Сартаков, Коптелов, Исаев), а также литературоведческие мастодонты: Храпченко, например, за четыре года сгреб сразу Государственную и Ленинскую премии за теоретические нетленки "Художественное творчество, действительность, человек" и "Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы". Вот тогда вспомнили, что "гвозди" (по балладе Тихонова!) для стропил советского режима можно делать и из железа более свежей выплавки: лауреатами стали поэты-шестидесятники Роберт Рождественский, Андрей Вознесенский, Иван Драч (в совершенно дурных переводах: будущий лидер "Руха" никогда не интересовался своими переводами на москальской мове). Для баланса наряду с "интернационалистами" дали Госпремию Владимиру Чивилихину - за дурно пахнущий "национальным вопросом" роман "Память". Впрочем, "эстрадникам" пришлось свои премии завоевывать: каждый модный поэт обзавелся "ленинской поэмой", а в самом бунтарском Театре на Таганке устами Вознесенского взывали: "Уберите Ленина с денег!" Поэты-шестидесятники утром получали премии, а вечером "бунтовали" на подмостках Лужников и Политехнического. Иногда бунт был всамделишный - без кавычек: в 1974 году Евтушенко послал "лично дорогому Л.И. Брежневу" телеграмму с протестом против высылки Солженицына из страны. Его вечер в Доме Союзов был отменен (нам, пришедшим на вечер, сообщили, что в Колонном зале перестилают паркет), а поэт уехал писать поэму про "крыши КамАЗа". Поэма была напечатана в "Новом мире". Автора простили. Зато поползли слухи (мне жаловался позже сам Евгений Александрович), что он является эмиссаром Брежнева на Западе и что Анатолий Гладилин, уехавший в то время за творческой свободой на Запад и потому пролетевший над премиями отчизны, как фанера над Парижем, сообщил по "черному ящику", что у Е.Е. в машине установлена прямая связь с Лубянкой, откуда ему диктуют темы для непреходящего творчества...
Любовь власти в премиальном исполнении почувствовали на себе многие воспеватели БАМа, КамАЗа и Нечерноземья... Становится - по-человечески! - непонятным водораздел, произошедший во времена перестройки между нашими писателями - Астафьевым, Граниным, Баклановым, Шатровым, оказавшимися по одну сторону баррикад, и Бондаревым, Стаднюком, Распутиным, Беловым, Исаевым - по другую: в последнее десятилетие советской власти ленинскими и государственными премиями были облагодетельствованы в равной степени и те и другие.
Премии Ленинского комсомола появились для тех, кто был только на подходе к "взрослым" премиям. Ими, как и премиями Николая Островского (грех смеяться!), нередко стали удостаивать бедных инвалидов - прикованные к постели, они, увы, желали приносить пользу отечеству плохими стихами и прозой. "Младшие братья" русского народа принялись учреждать свои премии - имени Ахундова, Абая, Токтогула, Ниязи, Тукая, Галана, Ойунского, Сеспеля и Махтумкули... "Дружба народов" в то время неплохо кормила армию наших писателей, составивших последний справочник Союза писателей СССР толщиной в четыре пальца: декады и месячники литературы в братских республиках, фестивали молодой поэзии... Но главное, конечно, это переводы "младших братьев". Переводная книжка давала гонорар переводчику, а самому автору (с гор, пустыни, степи, тундры - нужное подчеркнуть) - премию, к примеру, имени того же Махтумкули...
ЧАСТНО-ПРЕМИАЛЬНЫЙ СЕКТОР
Испокон веков число премий было величиной переменной, а количество писателей (настоящих!) - величиной постоянной и очень небольшой. В последнее время стремительно растущая переменная величина по динамике рискует обогнать постоянную. Новые и старые премии сыплются на голову нечитателей в геометрической прогрессии: Букер и Антибукер, Государственная и Пушкинская (одна - государственная, другая от фонда Тепфера, врученная недавно Юзу Алешковскому), Толстовская и Шолоховская, "Триумф" и "Дебют"... В чем феномен премиально-литературного бума в частном секторе?
Дело в престиже. Не учредить премию - пиаровский прокол! Рассмотрим повнимательнее самые весомые премии: российская независимая премия "Триумф" и премия Антибукер (читайте - Борис Березовский), премия за лучший роман на русском языке - Букер (водочный "Фонд памяти П.А. Смирнова"), Литературная премия Александра Солженицына (Фонд Солженицына), премия "Национальный бестселлер" (банк "Еврофинанс"), премия журнала "Знамя" (много-много спонсоров и ласковая длань Джорджа Сороса), премия Аполлона Григорьева (Росбанк), Международная литературная премия "Москва-Пенне" (несколько областных и городских администраций провинциальной Италии), "Российский кинофестиваль "Литература и кино" (Минкультуры, издательство "Терра") и далее... Стоит также упомянуть стипендии для писателей, учрежденные Альфа-банком... Благодаря очерченности премиальной территории узким радиусом Садового кольца правила литературно-премиальной игры видны невооруженным глазом: премия журнала "Знамя" никогда не будет присуждена членам "патриотического" Союза писателей (что на Комсомольском проспекте) Распутину или Бондареву. Да они и сами никогда не примут премию от "жидомасонского" "Знамени". В свою очередь, СП на Комсомольском никогда не сделает шолоховским лауреатом Юрия Давыдова (который получил уже премии - "Триумф", "Знамени" и Аполлона Григорьева). "Объединительный" характер стремится приобрести премия Александра Солженицына: на ее церемонии можно увидеть заклятых литературных недругов Личутина и Иванову, Бондаренко и Чупринина. Каждый тусуется в своем уголке. Денежное обеспечение премии Александра Солженицына примиряет с выбором ее жюри: 25 000 долларов выплачиваются из семейного бюджета писателя, точнее - из средств Русского общественного фонда Александра Солженицына, куда писатель пожертвовал все свои мировые гонорары за "Архипелаг ГУЛАГ".
ЕЛЬЦИН КАК ПОСТМОДЕРНИСТ
Госпремия балансирует на канате между Сциллой политики и Харибдой лит-тусовки. Борис Ельцин в бытность свою президентом подписал указ о присуждении Госпремии постмодернисту Михаилу Кураеву (представляете себе Бориса Николаевича Ельцина с "Капитаном Дикштейном" Кураева в руках? М-да!). Кураевская Госпремия вписывалась в координаты плюрализма с учетом политической рекогносцировки. Лауреатом одновременно с Кураевым стал известный своей активной гражданской позицией Григорий Бакланов (приверженец традиционного русского реализма, он был избран противовесом не только постмодернисту Кураеву, но и отстраненным от премиальной госкормушки "военным прозаикам" Юрию Бондареву и Георгию Владимову). Тот же указ присуждал Пушкинскую госпремию Новелле Матвеевой, никогда не рвавшейся на митинговые трибуны и не сжигавшей прилюдно партбилет (которого у нее и не было). Соблюдением баланса - политического и эстетического - было продиктовано присуждение Госпремии за тот же 1997 год писателю из глубинки Борису Екимову, настолько деполитизированному, что он дистанцировался даже от "ура-патриотизма" - этой родовой черты "деревенской прозы". Вот и "географический" баланс - любимец столичной демтусовки Бакланов, аполитичный волгоградец Екимов, петербургский постмодернист Кураев... Улавливаете? Слово "электорат" никто не отменял декретом Совнаркома.
Последнюю Госпремию поделили шестидесятник Владимир Войнович и реалист нового поколения Андрей Волос (см. "НГ" от 15.06.01). Первый - из русской эмиграции дальнего зарубежья: второй пишет о русской - поневоле! - эмиграции в зарубежье ближнем. Что это - время собирать камни? Или строить империю?.. За бортом оказались шестидесятники - прозаик Евгений Попов, поэты Глеб Горбовский и Юнна Мориц, а с ними и постмодернист Виктор Пелевин. Налицо - поворот власти к реализму. Хотя, право, с Горбовским обошлись странно: все-таки питерский! Может быть, с "почвенностью" пережал?.. Впрочем, питерцев не обидели: Пушкинскую премию-2000 получил Александр Кушнер... Прибавим к этому, что в числе номинантов Госпремии становится все больше авторов опекаемого "сверху" издательства "Вагриус"...
ПОЧЕМУ В РОССИИ НЕ ЧИТАЮТ "ЛУЧШИЕ РОМАНЫ"
Времена, когда взахлеб глотали новинки "Нового мира" и "Юности", прошли. Лучшими российскими романами последних лет, по мнению жюри Букера, признаны книги, которые ровным счетом ничего не говорят читателям: "Альбом для марок" Андрея Сергеева (1996), "Клетка" Анатолия Азольского (1997), "Чужие письма" Александра Морозова (1998), "Свобода" Михаила Бутова (1999), "Взятие Измаила" Михаила Шишкина (2000)... Та же тень нечитаемости распростерлась и над лауреатами всех других премий.
Номинированные книги с трудом читают даже в жюри. Как-то я спросил Сергея Юрского (члена жюри Букера прошлых лет), смог ли он осилить все книги, и услышал в ответ: "Все произведения, представленные на Букер, прочитать нельзя... Прочесть 54 книги от строчки до строчки для меня не представляется возможным даже за десятилетие. Я прочитал треть всех произведений..." Ну, а председатель жюри Букера двухлетней давности Константин Азадовский вообще заявил: для суждения о произведении не обязательно его читать от начала до конца - опытному человеку достаточно просмотреть первые 25 страниц, чтобы получить полное представление о книге... Можно предложить более оптимальный метод: пересказ членами жюри номинированных книг друг другу по телефону. На сон грядущий!
Неудивительно, что при таком раскладе последним лауреатом Букера стал проживающий в Цюрихе Михаил Шишкин с романом "Взятие Измаила". Вездесущие журналисты спросили автора, о чем его роман. Ответа не последовало. В самом деле роман, отыгрывающий западные рецепты, - обо всем и ни о чем. Будут ли читать в России "лучший российский роман" последнего года уходящего века? Вряд ли. Это понимает и автор книги, который признался: "Мне казалось, если я пошлю этот текст в какой-либо журнал и его отвергнут, скажут, что нормальный человек такое прочитать не может, то это будет правильная реакция". Так что лучший российский роман задумывался Михаилом Шишкиным для ненормальных людей в ненормальной стране. То есть для нас с вами. Но поскольку ни один из нас с вами его не осилит до конца, вывод: мы - нормальны! И живем в нормальной стране! Видимо, в этом и состоит задача современных романов.
Богиня Нечитаемости распростерла тень своих крыльев даже над таким популярным жанром, как фантастика. Российская литературная премия "Странник" учредила эзотерические номинации "Меч Руматы" (за лучшее героико-романтическое произведение), "Меч в зеркале" (за лучшее произведение альтернативной истории), "Меч в камне" (за лучший роман-фэнтези). Увы, романы, удостоенные премии "Странник", также мало что говорят широкому читателю, не продвинутому в области фантастики: Юрий Брайдер и Николай Чадович "Между плахой и секирой", Евгений Лукин "Мы катали ваше солнце" и т.д. Разве что премию "Меч паладина" получил старейший питерский (опять!) поэт и прозаик Вадим Шефнер.
Мелкокалиберной оказалась премия Александра Твардовского, учрежденная администрацией Смоленской области и СП России. Не спасает ситуацию и "Большая литературная премия России" все того же "патриотического" Союза (учрежденные этим СП премии имени Шолохова, Толстого и т.д. скомпрометировали учредителей: награждали то Караджича, то Фиделя Кастро, то Геннадия Зюганова). Положение дел попыталось исправить жюри премии "Национальный бестселлер", которое догадалось не включать в шорт-лист апробированные бестселлеры типа нетленок Акунина и заполнило его разведенными по разным полюсам книгами Александра Проханова, Дмитрия Быкова, Эдуарда Лимонова, Владимира Сорокина. Впрочем, сам состав малого жюри (политик, поэтесса, банкир, прозаик, музыкальный критик, телеведущий) уже вызывает неадекватную реакцию.
Тусовочность премиальных ареалов прочно огорожена политико-демаркационными линиями. "Триумф", Букер, "Знамя", Шолоховская и Толстовская премии никогда не присуждаются писателям по другую сторону баррикад. Корпоративность литературно-премиальных тусовок не подлежит обсуждению. Некоторое примирение пытается внести итальянская премия "Москва-Пенне". В ее жюри вошли представители полярных эстетических и политических воззрений: Ганичев и Маканин, Есин и Приставкин... Но неустоявшийся литературный авторитет премии препятствует выполнению задачи.
К тому же "в одну повозку впрячь не можно коня и трепетную лань..."
Дарья Гармоненко 