Майя Крылова
Алексей Фадеечев больше не выйдет на сцену Большого...
Вехи сезона: состоялся фестиваль современного американского танца с участием двух трупп (Триши Браун и Дага Варона), прошли выступления французской компании Жозефа Наджа - все подарки от заграничных культурных центров в столице. Постановка Наджа "Полуночники" признана лучшим гастрольным спектаклем года на фестивале "Золотая маска". В Москву на один день приезжал Датский королевский балет, а на два - концертная бригада из балета Парижской оперы. Некоторые танцовщики французских гастролей явно лишили сна российских коллег: у нас не владеют на таком высоком уровне виртуозной техникой стоп.
Но хорошие зарубежные гастроли были редки: организовывать их очень дорого и мало кто рискует этим заниматься. Так что прошедший год для московского балета мало чем отличался от предыдущих. Репертуар в музыкальных театрах столицы и прочих балетных коллективах мало меняется из года в год: консервативный зритель приучен к классике, и труппы ее исправно поставляют, беспокоясь о кассе. Рынок балетных видеозаписей крайне ограничен. Возможности регулярного выезда за границу для большинства любителей танца - известно какие. Все вышеперечисленное рождало неприятное ощущение того, что живем мы в глухой балетной провинции. И этого чувства не отменяли никакие соображения о сохранении наследия или разговоры о потенциале отечественных театров и артистов.
Особенно сильные потрясения пришлось пережить Большому театру. Сначала - конфликт тогдашнего руководителя балетной труппы Алексея Фадеечева с бывшим артдиректором ГАБТа Геннадием Рождественским. Потом - скандальное увольнение Фадеечева, восставшего против репертуарных решений нового худрука. Последний мгновенно перелопатил балетный репертуар и отменил, даже не посмотрев, только что поставленный эксклюзивный балет "Дочь фараона" - "за плохую музыку". Никакие доводы со стороны (история балета знает много хороших спектаклей на плохую музыку) не останавливали Рождественского. Пресса спорила с худруком, а худрук - с прессой. За административными потрясениями было не до новых спектаклей. В результате ГАБТ имел рекордный по неурожайности балетный сезон. Ни одной премьеры - поскольку назвать таковой возобновление давно известного "Лебединого озера" Юрия Григоровича язык не поворачивается: в спектакле изменен финал, с хорошего на печальный. И только.
Празднование 225-летия ГАБТа лавров театру не дало. Даже министр культуры Михаил Швыдкой усмотрел в юбилейном вечере "архаизм художественного мышления". Гастроли балетной труппы в Лондоне, на которые возлагались большие надежды, международного престижа тоже не прибавили. Плохая ли реклама тому виной, неудачный выбор импресарио или неподобающая ГАБТу сцена (вместо престижного Ковент-Гардена - второразрядный Друри-Лейн) - факт остается фактом. Зал на лондонских концертах ГАБТа был заполнен на четверть, а тамошняя критика разнесла гастрольный репертуар, состоящий не из полнометражных балетов, а из отрывков. Артистов в большинстве случаев хвалили, но мало приятно прочесть, к примеру, такую фразу рецензента: смотреть высококлассных танцовщиков в невнятно составленном концерте - все равно, что "пить шампанское из Реймса в грязной чашке".
На международном балетном рынке продолжалась жесточайшая конкуренция балетов Большого и Мариинки - при явной победе Петербурга. Внутри страны весь год декларировалась (начальниками) дружба двух театров. Как залог дружбы прошел гала-концерт оперы и балета Мариинки на сцене Большого. Российские артисты ответно съездили в Петербург на фестиваль "Белые ночи".
После нескольких показов осенью текущая афиша ГАБТа лишилась балетов Джорджа Баланчина. У этого события - сложные внутритеатральные причины, но оно огорчительно для балетоманов и плохо для профессионализма труппы: она опять обречена на 99% классики и замечательную, но монополизировавшую репертуар хореографию Петипа-Григоровича. И "Жизель" давали необычайно много: как только часть труппы уедет - малонаселенный балет тянет репертуарную лямку. Среди вводов в балетные партии более других заинтересовали Мария Александрова - Гамзатти в "Баядерке", Дмитрий Гуданов в "Щелкунчике" и Николай Цискаридзе, после злого волшебника Ротбарта станцевавший доброго принца Зигфрида в "Лебедином озере". В том же "Озере" стоило смотреть Галину Степаненко - Одетту-Одиллию: давняя ее партия неожиданно сверкнула по-новому.
Новое, как всегда, привозила с собой Майя Плисецкая, отметившая на сцене Большого свой юбилей. Мало того что в юбилейном концерте выступили солисты из Дании, Швеции, Испании и США, Плисецкая еще и добилась показа в Москве "Кармен" Матса Эка - одного из лучших танцевальных спектаклей конца хх века. Еще одна редкая возможность увидеть балетных премьеров Европы и Америки представилась на вечере памяти Улановой (организаторы арендовали сцену ГАБТа). Измученные жаждой новых впечатлений балетоманы припали к источнику, хотя далеко не все иностранцы радовали глаз.
За пределами Большого жизнь не стояла на месте. Изгнанный из ГАБТа Алексей Фадеечев быстро организовал собственную труппу, где и показал за год три премьеры, все - от приглашенных западных хореографов. Две из них - "Между небом и землей" и "Грин" - вполне добротны для того, чтобы занять пустеющую неоклассическую нишу российского балетного репертуара: между классикой xix века и новейшим данс-театром. В "Кремлевском балете" решили поиграть в смесь классики и "возвращения к истинному Гофману": поставили неудачную "Коппелию" по гофмановской новелле "Песочный человек" с очень удачной исполнительницей главной партии - Ниной Семизоровой. Главный балетмейстер Московского музыкального театра Дмитрий Брянцев оповестил о создании собственной труппы "Enterdanse". В самом Музыкальном театре прошла премьера "Тщетной предосторожности" в постановке Олега Виноградова - тем самым общественность получила хороший повод для семейного похода в театр. "Имперский русский балет" Гедиминаса Таранды сотрудничал с Аллой Сигаловой и выдал танго-спектакль "Грезы любви", с ресторанными эмигрантскими страстями, шикарными костюмами от Александра Васильева из Парижа и заводящими мелодиями довоенных времен.
В современном российском танце который год продолжались поиски ответов на вопросы: "Куда идти?" и "Что делать?". Количество фестивалей современной хореографии все время растет, число любителей контактной импровизации - тоже. Не растет лишь качество движения, отчего концептуальные изыски творцов спектаклей часто не производят желаемого творцами впечатления. Как только голландский хореограф Пол Нортон не только поставил в Русском камерном балете "Москва" спектакль "Взлом", но и научил танцовщиков труппы надлежащим образом двигаться - "Взлом" превратился в лучшую премьеру сезона. Как только Василий Ющенко не ограничился идеей перформанса в своем опусе "Пейзаж", но и пластически точно донес идею - "Пейзаж" выделился из общего ряда похожих сочинений, основанных на рефлексии "совка" и постсоветской бесформенности жизни. Как только Андрис Лиепа привлек не только немецкий авангард 20-х годов для спектакля "Музей Оскара Шлеммера", но и поручил танцевать отличным солистам театра "ЧерноеНебоБелое" - этот спектакль стал событием.
Дефицит хороших хореографов в современном танце был так же очевиден, как и в академических театрах. Последний Московский международный конкурс артистов балета, прошедший в июне, это с отчетливостью продемонстрировал. Недаром одна из статей о конкурсе называлась "Танцуют все. А зачем?".
