"А я еду за туманом и... комфортом!"

Толпа на Грушинской поляне пугает бардов - основателей фестиваля.

Прошедший под Самарой в 28-й раз Грушинский фестиваль подтвердил, что бардовская песня вписалась всеми краешками в менталитет России и встала в один ряд с такими явлениями чисто национальной духовности, как "толстые" журналы и "тюремный шансон".

На этот раз ждали Жириновского, Буратаеву... Не приехали! Тусовку почтили своим вниманием Кириенко и Чубайс. Отказался председательствовать на конкурсе Александр Городницкий. Сбор жизнерадостных романтиков с гитарами канул в прошлое, песни стали безукоризненным поводом для выезда на природу. Число "выехавших" вдохновляет: 150 тысяч! Над Грушинкой распростерла свои крылья Богиня Комфорта. Самарские власть предержащие чиновники решили обустроить фестиваль: появились указатели улиц, на поляне биотуалет соседствовал с традиционным "местом встречи, которое изменить нельзя". Появилась на знаменитой поляне даже камера хранения, а на протоке - походная баня. Первобытный способ приготовления пищи на костре ушел в прошлое: теперь можно заказать комплексный обед с шашлыком стоимостью 60 деревянных. В торговых рядах компакт-диски с песнями бардов соседствовали с купальниками и надувными лодками. Из социальных явлений следует отметить появление "новых грушинцев", которых можно было определить по шатрам с капитальным полом, персональным туалетом и обязательной оградой. Ретивая милиция проводила на подъездах к фестивалю осмотр всех машин со стереотипным вопросом: "На Грушинский?" И с последующим глубокомысленным комментарием: "Там все пьяницы и наркоманы!" Впрочем, руководство УВД Самарской области объяснило это личной инициативой постовых.

Обилие песен, услышанных на фестивале, было способно вызвать у любого бард-фаната приступ изжоги. Представьте, если вам в течение двух дней каждые десять минут исполняют "Танец маленьких лебедей"! Не забыли о детях: для юных дарований работали творческие мастерские и свои отборочные туры. Прибавим к этому песни на неформальных площадках - у костров и палаток - и получим искомое. Впрочем, есть и второй результат, выражаемый восточной мудростью: от много раз сказанного слова "халва" во рту слаще не будет!

Знаковое явление: в разгар гала-концерта вырубилось электричество, и полтора часа все пребывали в полной темноте. Кое-кто стал расползаться по палаткам. Самые стойкие запели хором. Это и стало моментом истины.

А у отцов-основателей - свои претензии к нынешней Грушинке.

- На фестивале процветает и графоманство, и неквалифицированное судейство. Когда-то жюри под председательством Городницкого несправедливо засудило Ольгу Арефьеву... А вообще, представляете, 50 тысяч утром входят в Волгу, и одна половина чистит зубы, а другая половина с задумчивым видом смотрит на другой берег... Может, сейчас и по-другому.

- Почему в годы нашей молодости и туризм, и бардовская песня получили такое распространение? Это были отдушины от того, что нас окружало. Оттуда, наверное, и пошла традиция - проводить все слеты и фестивали не в концертных залах и на стадионах, а на полянах, берегах рек - подальше от чужих ушей. Грушинский фестиваль запрещали именно потому, что там собиралась неформальная публика... В последний раз я была на Грушинском фестивале в 1989 году. Я и так не очень общительный человек, а когда вокруг столько народу... И потом ночевки в палатках, все поют всю ночь напролет, никто не высыпается. Это очень тяжело. Устаешь страшно. Мне кажется, что бардовская песня - больше камерный жанр, чем массовый.

- В этом году у меня не получилось поехать на Грушинский фестиваль. Груша начинается в первые выходные июля, когда у меня все время забито своими делами, творческими и семейными планами. Это во-первых. А во-вторых, я побывал на Груше один раз в 1998 году, и, пожалуй, с меня хватит. Не потому, что это плохо. Может, я еще раз туда загляну, поскольку это очень интересное дело. Впечатление я оттуда вынес очень сильное. Но я немного теряюсь в многолюдстве и вообще не большой любитель многолюдных собраний...