Левша в погонах

Больше всего, как известно, в русской литературе поработали врачи. Но общеизвестное не всегда является правдой. На самом деле, конечно, больше всего написали военные. Но поскольку рекорд не зафиксирован, им приходится писать и писать...

Повесть Михаила Ходаренка "Зенитные ракетные страсти" напечатана в "Звезде" (# 5) - журнале, склонном к известному эстетизму (за исключением тех случаев, когда он пытается заигрывать с чужой аудиторией и печатает дешевенькие детективчики и мелодрамы). А "Зенитные ракетные страсти", в общем-то, удивительно просты. И даже легко предсказуемы - если понимать предсказуемость как возможность угадать финал уже на середине. Где же зарыта собака?

Современные писатели (если опять-таки исключить из списка романы Александра Проханова, который действует диаметрально противоположно) описывают армию либо как поле мрачного трагизма и черной безысходности, либо с изрядной долей иронии, позволяющей "преодолеть" недостатки замкнутой системы, построенной на принципах, сгубивших Советский Союз. В современной прозе армия поочередно снимает и надевает то трагическую, то комическую маску, обнаруживая под ними, так сказать, квинтэссенцию природы человека отечественного производства - лень, безответственность и самую что ни на есть глупость, смешанные с талантом, нечеловеческим терпением и высоким благородством души.

Не найти буквально ни одного произведения, затрагивающего армейскую тему, где не был бы описан быт служивого человека, сведенный до самых минималистских форм - от солдата до офицера. Ходаренок, к примеру, устами своего персонажа выводит краткую, но обобщающую формулировку состояния дел: "Они, думаешь, оружия нашего боятся? Тактики и стратегии? Чепуха! Они больше всего нас как людей боятся! Фанатизма нашего боятся! Потому как видят - мы сидим на своих скалах и в болотах без тепла, света, канализации - и нам все по фигу! Все по барабану! Нам ничего не страшно и даже на войне хуже уже не будет... у них там жизнь - масло масляное, сахар с утра до вечера, огорчиться не с чего, и вдруг бац! Трах-тара-рах!!! Орда чурок с Востока нахлынула! С раскосыми и жадными глазами... Даже с туалетной бумагой не знакомы - обходятся газетами типа "Часовой Севера"!" Допустим, что пассаж относится к временам Советской армии - но разве что-нибудь изменилось в смысле, по существу? Разве только название газеты, да и то вряд ли. А уж без "тепла", "света" и в особенности "канализации" привык обходиться российский человек даже и в гражданской одежде. Так что обобщение носит, так сказать, далеко идущий характер...

Что до фабулы "Зенитных ракетных страстей", то она хрестоматийна: на севере диком (в буквальном смысле) служит некая часть под командованием некоего капитана. И вот ее спешно отправляют на полигон в Казахстан - отстреляться (ракетами) от имени полка, причем начальство дает прямое указание отстреляться только на "отлично", в противном случае - понятно, что мазанувшую ракету лучше уж было пустить себе прямо в лоб. Попасть с дикого севера прямиком в пустыню кажется поначалу очень заманчиво, но шаг за шагом выясняется, что редька хрена не слаще: и самолет мало напоминает пассажирский - оказывается, в нем не предусмотрена даже герметизация, зато удобства привычны - параша, она и в воздухе параша, жара же, в общем, не многим лучше мороза.

Никаких, однако, трагических последствий - ракетами шмальнули дай Бог каждому, кому-то даже помогли и добили упущенную цель, а что потом нарезались водки (и когда начальство наехало похвалить, то застало контингент в горизонтально-счастливом положении), так иначе и быть не может. Или кантовались несколько дней в ожидании самолета без запасов пищи - так и вокруг, поди, не звери, новоприбывшие сбросят с грузовика то ящик тушенки, то коробку макарон. А в указах и приказах так или иначе наградили все начальство - кроме того самого капитана Волкова, который отличился на стрельбах. Его-то как раз наказали - "за злоупотребление спиртными напитками". Но, во-первых, факт действительно имел место, а во-вторых, мы уже говорили про предсказуемость: бравый капитан был обречен и на торжество, и на наказание еще при первом известии о стрельбах. Если бы автор позволил награде найти героя, читатель от изумления так бы и окоченел.

И все-таки чем же угодили "Зенитные страсти" "Звезде" - не 23 февраля как будто, хотя, с другой стороны, опять же 9 мая... Рискнем, однако, предположить, что именно своей "соразмерностью": и саркастической критики хватает, но налицо и жизнеутверждающее начало. Что все-таки важнее: неразбериха, нищета, несправедливость - или красивое, мастерское исполнение задачи, когда люди слаженно почти священнодействуют, объединенные чем-то более существенным, чем подчинение армейской дисциплине, причем действуют как бы вопреки общему бардаку ("С запчастями и дурак починит. Ты вот попробуй... как-нибудь без них" - из диалога между подполковником и майором, произошедшим при выяснении причин, отчего полторы тысячи тонн угля смыло в море).

Здесь важна именно красота работы профессионала (и совершенно неважно, о каком конкретно профессионале идет речь) - и бескорыстие служения (потому что упрекнуть отечественных военных - не генералов, конечно, - в корысти не сможет, кажется, даже самый предвзятый пацифист). В общем, вечный российский левша - от водки, кстати же, и помер...