Екатерина Сальникова В ПРЕДДВЕРИИ грядущего "Кинотавра" в бывшем Госкино прошел показ нового фильма Константина Лопушанского "Конец века". Данному режиссеру вообще свойствен эсхатологизм, и само название картины уже очень многое говорит о содержании. Мотив апокалипсиса решается здесь на сравнительно современном материале. Беря за основную точку отсчета октябрьские события 1993 года, режиссер концентрирует наше внимание на проблемах разрушенного российского универсума, когда у многих людей возникает гибельное ощущение полного разлада с окружающей действительностью. Происходит потеря родного дома - в глобальном смысле. А на созидание нового дома - тоже в глобальном смысле - сил уже нет.
Все еще молодая женщина Ольга (Светлана Свирко) уехала в Германию и работает там на телевидении. А ее мать Мария Николаевна (Ирина Соколова) упорно не хочет присоединяться к дочери, остается одна в России, влачит убогое существование, пребывает в длительной депрессии. Не может смириться с гибелью любимого человека, убитого во время волнений осени 1993 года. Ольга привозит мать в Германию, чтобы оттуда поехать с ней в уникальную польскую психиатрическую клинику, где Марию Николаевну могут излечить от нестерпимой внутренней дисгармонии. Но исцеления не происходит. И, окончательно разругавшись с дочерью, вернувшись домой, одинокая женщина наконец совершает самоубийство, к которому ее уже давно тянуло.
В Германии - эффектные интерьеры частных коттеджей и телестудий, оборудованные по последнему слову техники и дизайна. В Польше - шум бушующего моря, стихия ветра, зеленые рощи, внимательные медсестры и загадочные профессора медицины. В России - грязь и разруха на улицах, хамоватые прохожие, равнодушные мелкие чиновники и нищающие пенсионеры. Но тянет именно в Россию. Жить в эмиграции в Западной Европе - это вполне возможно, но там не хочется даже умирать. Жить в России - единственное, чего по-настоящему жаждет душа, но это невозможно. Зато есть решимость там хотя бы умереть. Такая получается концепция.
Лопушанский возвращается к извечной теме российского искусства - духовным исканиям. Заменяет поиски смысла жизни переживанием отсутствия этого смысла. А вот создать эстетическую материю, адекватную заявленной теме, оказывается делом сложным. Если бы история отчуждения людей и мира была рассказана с подробным погружением в душевное состояние героев... Если бы психиатрические процедуры, показанные в "Конце века", не были столь примитивны. А то якобы разбирающийся в психологии доктор раздраженно орет рыдающей пациентке: "Ну скажите, зачем вам помнить все эти кошмары? Ведь это ужасные воспоминания! Зачем они вам?" После такого лечения вряд ли на душе станет легче┘ Если бы огромные куски хроники 60-х годов, перетекающие в игровые эпизоды воспоминаний, объясняли психологию героев, а не рисовали вполне традиционную атмосферу юношеской эйфории шестидесятников┘ Если бы идеологическое противостояние демократки-дочери и защищающей некий "старый мир" матери не было столь банальным и при этом невнятным┘ В общем, могла бы выйти хорошая картина.
Но "астеническая" атмосфера не подкрепляется сюжетом, который повествует совсем о другом. Выясняется, что у Ольги, которая тоже когда-то лечилась в клинике, был роман с прославленным светилом психиатрии, Станковским. (Его играет Роман Виктюк, и эта единственная органичная актерская работа оттягивает на себя все внимание.) Потом доктор забыл об Ольге. А теперь его выставляют из клиники, так как он перестал пользоваться успехом у пациентов. Почему - остается совершенно неясно. Ольга же привозит свою мать не к нему, а к другому, молодому и преуспевающему психиатру. Тем самым она мстит бывшему кумиру и возлюбленному. А мать - повод и деталь мести.
Это уже драма жестокосердия и комплексов отринутой женщины, почти стриндберговская война полов. Весьма увлекательная энциклопедия женских обид и мужских амбиций на все времена, вне зависимости от политики и экономики России или Германии. Жаль, что это кино существует в "Конце века" будто само по себе. Поведение героини, как и сущность личности Станковского, не получает со стороны режиссуры никакой эстетической или этической интерпретации. В сценарии Лопушанский оказывается гораздо более емким и динамичным сочинителем, чем в режиссуре. Использовать самые драматичные линии собственного сюжета Лопушанскому не удается. Как режиссер он продолжает мыслить совсем не сюжетно, в стиле и ритме медленного, трудного для восприятия внежанрового кино, снятого вообще отнюдь не для удовольствия. Совсем нечего делать в "Конце века" Александру Балуеву, играющему немецкого журналиста и бойфренда Ольги. На умного и сильного героя Балуева, талантливо изображающего немецкий акцент, все равно смотреть приятно и интересно. Но, во-первых, в сценарии для него не придумано собственной линии, а во-вторых, он здесь единственный нормальный человек. Лопушанского же интересуют ненормальные.
С одной стороны, режиссер стремится сделать масштабный и вычурный фестивальный "проект", с зарубежными съемками, с участием модных и даже скандальных звезд. С другой стороны, пытается сказать все самое важное о самых болезненных темах современности. Обнаруживается, правда, что за время съемок они успели стать скорее историей. И наконец, даже у такого "антиразвлекательного" режиссера, как Лопушанский, косвенно и непоследовательно проявляется движение в сторону триллерного психологизма. Как сказал на пресс-конференции сам режиссер, сейчас он заканчивает работу над сокращенной телеверсией "Конца века". Поскольку представить этот фильм идущим в кинотеатрах и собирающим пускай и небольшую аудиторию совершенно невозможно, остается дождаться телепоказа и посмотреть, какая из линий сценария будет лидировать после авторского сокращения.
