Открытие на стыке культур

- Мне в молодости говорили: "Ты азербайджанец и должен писать азербайджанскую музыку". О том же сказал и наш основоположник Узеир Гаджибеков: если писать не родную музыку, то не удастся сделать открытия. Я прислушался к его словам - это вопрос эстетики, а не национализма. Но сам всегда сочинял полифонические пьесы, хотя нашей национальной музыке полифония, считалась несвойственна: наш мугамат - многоголосный, поэмный. В результате поисков я пришел к выводу: мугам - импровизационная музыка восточного Возрождения - имеет скрытую полифонию. Затем мой учитель Кара Караев внушал мне, что национальное в музыке надо видеть глубоко. И я стал копаться в духовной музыке ислама, которая звучала во время похоронного обряда, после него молитвы из Корана читались в основных ладах - семь мугамов, и каждый имеет свой звукоряд. С другой стороны, я уверен, что тема Токкаты и фуги ре минор Баха - восточная: там много необычных для Европы интонаций. Об этом я в Германии разговаривал с Удо Циммерманом, это композитор и главный дирижер Лейпциг-Оперы, директор Лаборатории современной музыки и друг Штокхаузена! И я ему доказал, что эта музыка Баха - готовая восточная импровизация. Бах не был на Востоке, но он не был ни в Италии, ни во Франции - просто обладал этой информацией. Циммерман сказал, что у меня иная полистилистика, которая отличается от Шнитке и соединяет невероятные вещи на трех уровнях. Первый: музыка Востока и Запада. В противоположность Киплингу, сказавшему, что Запад и Восток никогда не сойдутся, я пытаюсь доказать, что они сходятся. Второй: музыка восточного Возрождения и европейского Возрождения и барокко, старинные танцы типа пассакалии, жиги, гавота, сарабанды, менуэта. Третий: духовная музыка ислама и духовная протестантская и католическая музыка. При таком смешении и созданы моя "Органная симфония памяти Баха" и "Январские пассионы (исламская траурная месса)". В мировой музыкальной литературе не было подобных аналогов. В Германии признано, что я первый стал этим заниматься, был назван "Бахом Востока", награжден медалью Баха. Цель моей жизни - создать несколько сочинений в таком ключе и утвердиться в этой полистилистике Востока и Запада, как определил это Циммерман.

- Были наши классики: Кара Караев, Фикрет Амиров - "Симфонические мугамы" Амирова играли Стоковский, Орманди. Но они писали не полифоническую музыку, а соединяли восточное и западное на принципах европейского симфонизма XX века. В ней нет того смешения, что у меня, - для этого надо быть, наверное, авантюристом. Когда я показал свои работы профессору Леману из Московской консерватории, он сказал: "Вижу, что вы ответственно подготовились к такому опыту - иначе можно было бы опозориться".

- Восточный мир имеет много импровизаторов, но они не занимались синтезом. В Турции один крупный композитор - Аднан Сайгун, он учился даже у Хиндемита и Бартока. Но в Азербайджане все несопоставимо: количество значимых композиторов и самой разнообразной музыки, система советского образования. В мусульманских странах такого больше нет нигде. И сам народ очень музыкален, склонен к импровизации. Мой учитель Караев сам учился у Шостаковича. Поэтому и я как композитор прошел эту школу. В чем ее основа? Она идет опять же от Баха: из малой темы выжимается все, что можно, за счет ее интонационного развития.

- Это грустная азербайджанская песня, легенда-рассказ на три минуты. Ее печальная тема развивается и доходит до грандиозной пассакалии в финале. Финал - это реквием, стоны умирающего. Все завершается проведением этой песни в грандиозном увеличении, гимном бессмертия Баха. И в этом отражены катаклизмы уже нашего века. Это мое автобиографическое произведение, я шел к нему всю жизнь. Потому что Бах - подарок самого Господа Бога.

- В Германии меня восприняли как феномен: мусульманский композитор написал протестантскую полифоническую симфонию. А начинается это в моем детстве. Мне удивительно повезло, что отец, владеющий народным щипковым инструментом тар, сам играл и увлекал детей заниматься музыкой. В начале века из провинциального городка Российской империи Ленкорань он переехал в Баку, где сумел купить восьмикомнатную квартиру у большой немецкой семьи. Немцев в Баку было много, там даже есть лютеранская церковь, где прошел концерт к моему 50-летию. Каждый из детей этой семьи играл на музыкальном инструменте. За символическую цену они оставили нам рояль "Бехштейн", пианино "Линке-Берлин", которое сейчас стоит у меня в квартире, флейту, арфу, фисгармонию и клавесин. Были и ноты произведений Баха. Моя влюбленность в Баха не была случайной. Мне больше всего нравилась фисгармония - я брал звук, он тянулся, это меня страшно увлекало. Впервые Токкату и фугу ре минор я услышал в итальянском фильме "Прелюдия славы". Меня потрясла эта полифония: один голос начинает, второй развивается, третий вступает, небольшая интермедия, и - четвертый. Для меня, как для ребенка, это была самая главная игрушка.

- Но эта музыка эксклюзивна, и интерес к ней все равно будет. "Январские пассионы" написаны по следам январских событий 1990 года в Баку, когда погибло много людей, исполнены ровно два годя спустя только один раз, потому что это сложности его партитуры не позволяют его исполнять часто: оно для хора, органа, оркестра и двух народных солистов, певца и смычкового инструмента кеманчи, напоминающего человеческое пение. А Органная симфония, наоборот, исполнялась очень много раз: впервые в 1986 году в Киеве и затем в Зале Чайковского и в Большом зале филармонии в Петербурге, в Минске, Таллине, Калининграде, в соборе Будапешта, где когда-то играл Лист┘

- Я задумал проект исполнения "Симфонии" в крупнейших соборах мира. В Англии он был осуществлен в 1996 г. Премьера прошла в Кафедральном соборе Шотландии в Эдинбурге, затем в Йоркминстере, где крестили Елизавету II, и позже в Вестминстерском аббатстве. Это церковь королевской семьи, и там похоронены величайшие люди Англии - совсем особая аура и самый крупный в стране орган, на котором играли Перселл и Гендель. Собралась вся элита Лондона, архиепископ Кентерберийский. Настоятель отец Джонатан встретил Севиль Алиеву, дочь президента Азербайджана, и они торжественно открыли концерт. Это все показывали и в России по телевиденью. Потом в 1997 г. была премьера в Национальном кафедральном соборе США в Вашингтоне, который строили 100 лет и достроили при Рейгане. Чтобы сыграть в нем, органисты ждут годами. А нам с Александром Фисейским удалось договориться за восемь месяцев!

- Перед поездкой в Шотландию мне заказали произведение в память о случившейся там трагедии: террорист застрелил в школе детей. За полтора дня я написал пьесу "Сицилиана-колыбельная детям Дамблейна". Когда проходил мемориальный концерт, на него приехал принц Чарльз, и служба началась с моего произведения. Я только по телевизору видел, как он плачет, слушая мою музыку.

- Я свыше 25 лет живу в России - так что я российский композитор азербайджанского происхождения. На родине я почетный член Союза композиторов, но мной не занимается родная республика именно потому, что я гражданин России и не имею никаких званий. Я давно интегрирован в российскую музыкальную культуру - меня исполняли Аркадий Севидов, Александр Слободяник, Нина Коган, Елена Гилельс, органист Наталья Гуреева, скрипач Альберт Марков. В советское время моя музыка звучала во всех залах Москвы. Одно время я и песни писал, их пели Кобзон, Лещенко, Улетова. Песня "Следы на снегу" получила Вторую премию на Всесоюзном конкурсе песни в Таллине.

- Не так давно играл в Париже 24 прелюдии для фортепиано, выступал с концертами джазовой музыки - я ведь еще и пианист-импровизатор. В Париже меня пригласили сыграть осенью "Сарабанду принцессе Диане", поскольку она погибла именно там, - это будет мировая премьера, пока что было только исполнение на Радио Объединенной Европы. Когда я встречался в Германии с выдающимся дирижером Куртом Мазуром, он долго смотрел партитуру "Органной симфонии" и спросил: "Почему вы сами не играете? Видно, что ее писал профессиональный органист". Для меня это было неожиданно. Последняя же встреча с Мазуром была на похоронах Шнитке в Москве. И когда он меня увидел, его первый вопрос был: "Наконец-то вы стали сами играть свою Симфонию?" К тому времени я оценил его дальновидность и стажировался в Московской консерватории по классу органа. И вот сейчас уже приготовлены две программы, одну сыграю в Москве в мае. Многое прозвучит впервые: например, "Аве Мария" на полный текст католического гимна - это будет восточная "Аве Мария". Есть договоренности о выступлениях в Европе, так что следующий сезон буду концертировать в качестве композитора и органиста.

- С 90-х годов я крупными произведениями не занимаюсь: сложно организовать их исполнение. Пишу камерную и органную музыку. Завершил "Бах-пассион" - версию "Органной симфонии" для симфонического оркестра. С ним я буду дебютировать в качестве дирижера. Только что написал поминальную хоральную прелюдия "Жертвам подлодки "Курск".

- Меня признали как мастера мемориальной полифонической религиозной музыки, которую я стал писать после потрясений от межнациональных войн. Я очень грустный человек при всем моем внешнем оптимизме. Никуда не хожу, сижу дома, сочиняю: занят тем, как интегрировать мои произведения в концертную жизнь музыкантов мира.