Михаил Жирмунский
Можно лишь сожалеть, что Монтсеррат Кабалье, приезжая в нашу страну, никогда не поет для простого слушателя, а последнее время перестала появляться в залах с естественной акустикой. Хотя пение в микрофон в новом зале Гостиного Двора предполагает расширение аудитории до 4 тысяч человек, зал далеко не заполняется из-за нереальных для многих любителей цен на билеты. То, что даже в ситуации микрофонного пения на "стадионе" не меркнет миф 67-летней певицы, и заставляет желать, чтобы ее успели услышать как можно больше людей, пока она еще находит в себе силы выходить на сцену.
Миф Монтсеррат Кабалье - один из ярчайших в музыкальном искусстве столетия в силу неоспоримо божественного вмешательства в природу ее нереально красивого голоса. Этим она и отличается от большинства самых выдающихся личностей оперного мира, обогативших культуру великими идеями: все ее творчество имеет "медиумическую" направленность на духовное откровение, что лишь подчеркивает ее сценическая статуарность и внутренняя бесстрастность. Соприкосновение с этим мифом дает необычайно много даже тогда, когда певица, давно пережившая расцвет, является лишь легким отблеском "той" Кабалье. Последнее время в своих появлениях она устранила один из главных факторов своего воздействия - уникальные акустические свойства своего голоса, естественным образом заполнявшего большие театральные залы. Усилители сглаживают разницу между мастерски сформированным полетным звуком и "комнатным" пением, рассчитанным только на близсидящего соседа. Объективно говоря, нынешнее состояние голоса Кабалье не позволило бы ей прозвучать "вживую" примерно в половине из предлагаемого ею репертуара, тем более в сопровождении большого оркестра. Это касается прежде всего молитвы с хором "La Vergine, degli angeli" из оперы Верди "Сила судьбы", где чистота мелодии требует объемного меццо-воче, а не узкого пиано. То же самое можно сказать и о финальном номере объявленной программы, заводной песенке про тарантула из сарсуэлы Хименеса "Ла Темпраника". Кабалье вызвала овации зала, щелкая пальцами, будто кастаньетами, хотя скороговорка и покрикивание вместо пения для нее были совершенно неизбежны на столь быстрых темпах. Но, стоя перед чутким микрофоном, она может себе позволить не задумываться о стабильности выносящего звук воздушного потока, зная, что в любом случае будет услышана. Напротив, совсем иначе, без всякой "химии", прозвучали более простые для дыхания, но захватывающе мелодичные вещи: ария из оратории Массне "Дева Мария", которую мы, кажется, вообще ни разу не слышали, "Аве Мария" на музыку "Интермеццо" Масканьи и песня "Завтра" Рихарда Штрауса, единственного немца, которого так точно чувствует южанка Кабалье.
Но все же, при соприкосновении с мифом Кабалье, не менее объективна и реальность иного рода - весомость ее любого появления на сцене. Два прошедших в Гостином Дворе концерта Кабалье дают основание заключить, что Кабалье пока что далека от того, чтобы использовать лишь магию своего имени, а по-прежнему зарабатывает свой успех. В ее пении слушатель может по-прежнему узнать знакомые божественной красоты обертоны голоса и мягко очерченную фразу, исполненную возвышенного покоя. Можно только радоваться, что она не боится конкуренции с собой времен своих триумфов и дает то, что осталось: многого стоит хотя бы одна нота в финале большой сцены из "Отелло" Верди, летящая в зал поверх микрофонов. Есть и еще один момент концертных выходов певицы - ее неподражаемое обаяние, беспроигрышно укладывающее публику на обе лопатки. Приезды звезды в Москву последнее время участились и сопровождаются неизменными пресс-конференциями, где ее можно видеть вне сцены. Там она предстает пожилым человеком, безнадежно утомленным всеми и всем, заставляет вспоминать газетные описания ее недугов, ужасающих многообразием и серьезностью. Все ее слова чересчур идеально соответствуют благотворительным намерениям и поражают своей откровенной неискренностью. Так где же эти царапающие острыми искрами светлые глаза берут то теплое бархатное сияние, которым она завораживает зал? Откуда к ней приходят неподдельно заразительные юмор и жизнерадостность? Видимо, жизнь мифа и теплится в этой зоне неизвестности. По крайней мере из всех участников гала-концерта она одна в состоянии заставить публику хлопать в такт "Застольной" из "Травиаты". В одной только Москве мы уже наблюдали это много раз, а ей все не надоедает заводить зал этой музыкой, зал же в который раз не может перед ней устоять.
В своих концертах Кабалье по-прежнему поет немало, хотя и возит за собой неизменную "группу поддержки". Это ее дочь Монтсеррат Марти, очаровательная девушка с хорошо организованным небольшим голосом. Хотя он и окрашен у нее приятно, но в пении она ровно холодна (бесстрастная Джульетта в дуэте из оперы Гуно) и потому не волнует: именно в таком ключе приходится понимать рекламный слоган "Два голоса - одно сердце" на совместном диске двух Монсеррат. Литовское меццо-сопрано Номеда Казлаус (еще в недавнем прошлом именовавшаяся Казлаускайте) спела с Кабалье "Уж вечер" из "Пиковой дамы" на русском языке, который сильно отвлекает примадонну. Полноценного дуэта не получилось; кроме того, голоса не сливались из-за микрофонной акустики, и слушать певиц можно было только по отдельности на выбор. Молодой тенор Оскар Марин - типичный пример современного певца, одаренного от природы, прошедшего класс совершенствования мастерства, где ему преподали стилистические нюансы подачи итальянской кантилены, но миновавшего сам процесс обучения пению. Редкие фразы звучат у него без напряжения, середина голоса провалена. Уроков стиля для исполнения с Кабалье дуэта из "Веселой вдовы" на немецком языке он не брал, хотя умело исполнил с сияющей примадонной положенный здесь тур вальса. Вместе с Кабалье также выступили молодой скрипач-виртуоз Антон Сороков и пианистка Мария Тетерина, аккомпанировавшие в песне Штрауса, и совершенно лишний здесь эстрадный певец Александр Грин, крайне неудачно пытавшийся петь по-оперному "закрыто" "Аве Марию" (к сожалению, легендарная певица часто стала подпускать к себе коммерчески раскручиваемых поп-звезд не самого высокого класса). Дирижером, привезенным на этот раз в Москву, был итальянец Антон Гуаданьо, чисто оперный маэстро старого закала, дирижировавший для Кабалье еще в начале ее творческого пути.
По силе впечатления с главной участницей концерта было сопоставимо лишь соло маленького Вячеслава Шарапова в "Жертве вечерней" Павла Чеснокова. На сцену его вывел Виктор Попов, столп современного хорового искусства. Руки хормейстера словно ваяли верную интонацию гигантского хора, превращая церковное пение в чисто концертное явление, чуждое всякой религиозности. Но чистый отрешенный голос ребенка создавал молитвенную атмосферу, которая по-настоящему задела зал. Она в большей мере соответствовала сути творчества самой Кабалье. Вернее отражала цель всей акции фонда "Мир искусства", как всегда, посвященной детям-инвалидам, присутствовавшим и в зале, и на сцене. Может быть, не стоило разрушать ее традиционным завершением, песней Вангелиса "Идите со мной". Кабалье сама написала к ней слова, превратив этот маршеобразный "гимн благотворительности" в бодрый и не самый возвышенный символ своих московских концертов.
