Украинка во МХАТе

СМЕСЬ борделя с психушкой, помноженная на цирк. Так выглядит начало первого действия новой постановки Романа Козака во МХАТе. Русалка, тряся жидким хвостиком (!), выскакивает внезапно из воды, забрызгивая близсидящих зрителей: так выясняется предназначение одной из декораций - она скрывает мини-бассейн. Дальше русалка вольно прыгает по сцене в мокром платье, напоминая финалистку конкурса "мисс мокрая майка", и извивается вокруг пенька, как стриптизерша около шеста. Ее внешность, впрочем, не соответствует ни имиджу секс-дивы (пропорции подкачали), ни стереотипу русалки (длинные волосы - обязательный атрибут). Русалку вызвал к себе Перелесник - супермачо из чащи, герой-любовник с жестами танцора диско из индийского фильма. Так с легкой бульварной шумихи начинается спектакль, которого долго ждали. Ждали поэтической драмы.

Мавка - существо демоническое. Как писал Велимир Хлебников: "полуобезьяна, полудух". От обезьяны у мхатовского персонажа - ужимки и прыжки, умение ловко шевелить пальцами ног и манера сидеть на корточках, задрав кверху коленки. От духа - ничего. Никакого даже отдаленного демонизма в героине Исаковой не чувствуется. Скорее учебный этюд на темы зоопарка и палаты # 6. Актриса играет в чудовищном зажиме, спровоцированном режиссером. Во втором действии она перевоплощается в бедную сиротку и словно освобождается от этого зажима, но никакого перехода от обезьянки к сиротке нет - перед зрителем не развитие характера, а смена масок, маркированная переменой костюма. И такая Мавка - главная героиня.

"Лесная песня" - поэтический шедевр Леси Украинки. Это грустная сказка о столкновении "вольного лесового" духа с "рабским хатным". Тяжкий выбор между свободой и подчинением - одна из основных тем украинской литературы. "Воля" против "рабства" - конфликт, который Леся Украинка не раз разрабатывала в своих пьесах: так Степан, главный герой ее "Боярыни", душой тянется к миру вольных украинских казаков, но жить вынужден посреди подлых московских бояр; при этом характерная черта драматургии Леси Украинки именно в том, что женщина олицетворяет дух свободы. В "Лесной песне" такая женщина - Мавка.

Между пьесой и постановкой зияет разрыв. Пьеса была написана в 1911 г. и глубоко погружена в литературный контекст эпохи: это "сказочная драма" по Гауптману (так определяла сама писательница ее жанр), в которой простые крестьяне сосуществуют с душами вербы, ржаного поля и тому подобного (украинский ответ Метерлинку). Но крепкая основа, на которой все держится, - фольклор: песни и пословицы, сказки и заплачки. Даже ницшеанское понятие судьбы персонифицировано в этой пьесе как призрак Доли, вполне народный по своей речи. Большая часть персонажей призрачна в самом прямом смысле слова: они внезапно появляются и исчезают в никуда, нимало не заботясь о законах реалистической драматургии. Проблема постановки символистских пьес на русской сцене состоит в том, что они не предназначены для психологического театра по Станиславскому. Поэтому они обычно покрываются пылью вне режиссерского спроса и в лучшем случае отданы на откуп тюзовщине разного рода. При постановке "Лесной песни" Роман Козак столкнулся с рядом трудностей.

Трудности жанра. "Драма-феерия" - еще одно определение, которое Леся Украинка дала своему детищу. "Феерия" с многочисленными природными жителями - русалкой водяной и русалкой полевой, лесовиком и водяным и прочими многими. Чертовски трудно соединить такую разношерстную компанию. Козак в поисках ответа механически соединяет жанры. Тут и комедия (единственный полноценный герой в ней - дядя Лев в исполнении Семчева). Тут и цирковой аттракцион с влюбленными, качающимися в воздухе на лонже. Тут и рок-опера (под фонограмму минус один). Но вставные номера не решают общей проблемы. Нет тут именно того, чего ждали, - поэтического театра. Спектакль рассыпается на глазах у зрителя.

Где сказка, там и дети. На этом спектакле МХАТа - не меньше четверти от всех зрителей. Закономерно: ведь разного рода нечисть Козак видит так, как ее показывали в Центральном детском в пору моего детства: преувеличение плюс типизация. Нечисть - комические типы: Русалка, смешная в своей похотливости, да Перелесник, смешной в своем мужском эгоизме. Песня о "воле и доле" превращена режиссером в историю о девушке из социально делинквентной группы, которая не может найти правильного контакта с миром нормальных людей. Смешно. Как раз для подростков. Как "Синяя птица", спектакль далеко не детский, который стал, однако, гвоздем театра Сац. Поэтому судьба "Лесной песни" предсказуема: если она не умрет за первые полгода, то станет основой детского репертуара МХАТа (надеюсь, без эротики). Для детей сойдет: им эклектика будет по нраву.

Трудности перевода. "Лесная песня" - украинская драма. И в этом сложность ее понимания, потому что неразличение между "украинским" и "русским" здесь, в постановке Козака, играет роковую роль. Персонаж "водяник" переведен как "водяной", "лiсовик" как "лесовик", хотя по-русски аналогичный лесной житель зовется "лешим". Есть разница? Разница в отношении. Русские водяной и леший - скорее злы, чем добры: "Я водяной, я водяной, никто не водится со мной"; от фольклорных историй до детских мультиков существует отрицательный стереотип водных и лесных духов. Тогда как "лiсовик" и "водяник" у Леси Украинки ничего общего с асоциальными элементами не имеют. Они просто живут своей жизнью в своем мире, который по-своему лучше, чем мир людей. С ними охотно водятся, особенно на Волыни, где прошло детство писательницы. Мавка пригрезилась ей еще в детстве.

Трудности интерпретации. Козак не берет текст "готовым", он в него активно вторгается. Так, реплики двух разных персонажей Леси Украинки отданы одному - Перелеснику. И смысл образа радикально трансформирован: у Леси Украинки за Мавкой ухаживает Перелесник, а за Русалкой - совсем другой юноша. У Козака Перелесник разгорячен обеими. На смену природному порядку (у писательницы) приходят беспорядочные половые связи (в понимании режиссера). На смену естественному ходу вещей (за водной красоткой ухаживает водный дух, за лесной красуней - лесной) идет безответственная модернизация. Тонкая поэзия сплющена до фарса. Здесь "украинское" понято как синоним "комического". Это особенно заметно в той сцене, где дядя Лев рассказывает сказку - по-украински (вся пьеса идет на русском): зрители в недоумении - кто не понимает языка, не поймет и сказки, а кто понимает - поймет и ошибки актера в ударениях (он путает "берег" с "березой"). Эпизод комический: его основа - непонимание языка, которое должно вызвать смех. Как в анекдоте.

Право режиссера на вольную интерпретацию священно. Но всегда есть вопрос "зачем?". Козак вдвое сократил число персонажей: ему не хватало актеров (?), не позволяли возможности Новой сцены МХАТа (?). Козак никак сценически не обыграл пожара, явления призрака, похода за светляками на болоте - они остались на уровне называния: герои говорят о событиях, которые не происходят, и пугаются чудища, которое не показывает себя. Применив в одних случаях цирковые эффекты, в других режиссер совершенно отказывается от всякого эффекта. Естественно, что пьеса о духах состоит из череды волшебных происшествий, которые трудно показать сценически. Но трудная задача требует адекватного решения: когда его нет, возникает вопрос: а стоило ли огород городить? Проще было подобрать пьесу исходя из скудных возможностей "студийной группы" МХАТа, а не насиловать актеров и зрителей чуждым им материалом. Мечталось о поэтической драме, получился - детский полдник с элементами легкой эротики.