Антонина Крюкова ЕЩЕ НЕДАВНО признание в интересе к маркизу де Саду было равносильно публичному оглашению сомнительных, хотя и незначительных собственных пристрастий. Но после целой серии опубликованных книг неистового пропагандиста "гадких вещей" любопытство к нему утратило сенсационность и заметно поутихло. А между тем многие уважаемые люди называли его первым теоретиком абсолютного бунта и даже самым свободным духом из всех, когда-либо живших. "Свободным духом" экстремального француза изрядно заинтересовался знаменитый режиссер Филипп Кауфман и не удержался от соблазна запечатлеть его в своем новом фильме "Перо маркиза де Сада".
В фильме как раз и рассказана история "абсолютного бунта", предпринятого героем во время сидения в Шарантоне - лечебнице для душевнобольных. При всей драматичности этой истории фильм оставляет забавное впечатление, несравнимое с тем, какое обычно производят картины, где преследуемые "властями" бунтари уходят на тот свет, вкусив сполна жутких мучений и кровавых пыток. Многое в нем вызывает здоровый, бодрящий смех. Видимо, режиссер хорошо усвоил блестящий юмор самого маркиза, книги которого без этой приправы невозможно было бы читать не содрогаясь. Герой Кауфмана не имеет ничего общего с изобретателем философии садизма, и вместо жестокого монстра режиссер показывает внутренне беззащитного, доброго и даже трогательного узника психлечебницы, у которого из всех приписываемых ему пороков отыщется разве что чрезмерное увлечение литературным творчеством.
Прославившийся своей дерзкой безнравственностью, де Сад (Джеффри Раш) и в Шарантоне сделался невыносимым. Больница то и дело оглашается его бешеными криками, он беспрестанно требует к себе внимания, злоупотребляет снисходительностью и терпением аббата Кульмье (Хоакин Феникс), влюбляется в юную прачку Мадлен (Кэйт Уинслет), которую учит читать и писать, а порой не прочь выйти за рамки столь невинных занятий. Привычка скандального маркиза бросать вызов обществу не изменяет ему и в мрачном каземате лечебницы, где он ведет себя так, будто и не замечает крепких стен, за которые с помощью хорошенькой прачки ему удается передавать свои рукописи на волю.
Режиссер умышленно дает простор внутренней свободе своего героя, подробно показывая все его ухищрения, связанные с литературным творчеством. Когда маркиза лишают перьев и чернил, он вместо пера пользуется куриной косточкой, а отнятую бумагу заменяет простынями. Когда же совсем не остается никаких приспособлений, то исписывает собственное тело кровью из разрезанного пальца. Разоружая маркиза, власти демонстрируют собственное бессилие, ибо дух его остается не сломленным. Прискорбные запреты стали следствием неприличного спектакля, который де Сад поставил с душевнобольными, вконец рассердив "нормальную" публику, состоявшую из обслуживающего персонала лечебницы, главного врача (Майкл Кейн) и приехавшей по этому случаю супруги маркиза (Джейн Менело). Юмор ситуации, разыгранной на сцене, прекрасно восприняли сами "актеры", но не заметили скучные пуритане, увидевшие в пьесе лишь сальности и демонстрацию безудержной похоти. Реакция собравшейся публики засвидетельствовала тайный интерес пугливых моралистов к спрятанным от мира страстям и одновременно обнаружила их рабскую зависимость от общепринятых правил, ханжество и неспособность постичь искусство. Персонажи порнографического действа только обращаются к зрителям - но вовсе не для того, чтобы пригласить их к соучастию. Пожалуй, картину Кауфмана стоит посмотреть тем, кто творчество де Сада трактует лишь как примитивное "приглашение к соучастию", не давая себе труда увидеть в нем развлекательное, приключенческое, комедийное начало.
У всех героев фильма встреча с маркизом де Садом оставляет какой-то след, все они испытывают невнятную душевную тревогу, пытаются понять, разобраться в себе, будто окончательно пораженные его внутренней свободой, дерзостью и бесстрашием. В этом смысле больше других досталось рефлектирующему аббату Кульмье, которого бесконечные размышления доводят до совершенно невменяемого состояния, и он впоследствии становится пациентом психлечебницы, навсегда поселившимся в ее мрачных стенах. Сумасшедший аббат, свихнувшийся на "проклятых" вопросах о добре и зле, о пороке и добродетели, занял "апартаменты" и унаследовал бунтарский дух скончавшегося маркиза - теперь стены лечебницы сотрясаются криками нового обитателя.
Перед своей смертью в 1814 году маркиз де Сад просил похоронить его в лесу анонимно - "чтобы все следы моей могилы исчезли с лица земли точно так же, как, я надеюсь, все воспоминания обо мне исчезнут из памяти людей". Это завещание не исполнилось: имя дерзкого маркиза до сих пор привлекает внимание и, судя по фильму Кауфмана, - не только своей скандальностью.
