Возвращение "летучей мыши"

Режиссеров у "Летучей мыши" в Музыкальном академическом театре имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко оказалось целых два. Это главный режиссер театра Александр Титель и Игорь Ясулович, театральный педагог, режиссер, более всего известный как актер и именно в этом качестве фигурирующий ныне в списке соискателей на Государственную премию. Творческий тандем сложился на факультете музыкального театра РАТИ, где они вместе преподают. Их постановка "Свадьбы Фигаро", разыгранная в фойе Музыкального театра, в которой играли и пели студенты-выпускники, так всем понравилась, что была "принята" потом в репертуар.

Учебные задачи при желании можно было обнаружить и в затее с "Летучей мышью". Им предстояла серьезная миссия - "Летучая мышь" никогда раньше в этом театре не ставилась. Но 20 лет назад была осуществлена постановка "Цыганского барона", да и недавняя премьера театра - "Обручение в монастыре" Сергея Прокофьева - решена остроумно и ярко, а эти качества всегда считались неотъемлемыми для оперетты. Легкость - как антитеза оперной скуке и оперной же помпезности - всегда считалась непременной чертой режиссерского стиля Тителя.

Постановщикам менее всего хотелось создать традиционную оперетту, и "Летучая мышь" приобрела довольно необычный для отечественной сцены вид. За основу либретто (что специально подчеркивалось во всех анонсах) взята не привычная русская версия, созданная Николаем Эрдманом и Михаилом Вольпиным (именно по ней снят знаменитый фильм с братьями Соломиными), а немецкий вариант Карла Хаффнера и Ришара Жене французского оригинала "Ужин в Рождественскую ночь".

В версии, к которой обратились Титель и Ясулович, Розалинда не появляется в костюме Летучей мыши, здесь есть сестра Адели Ида, а интригу ведет мстительный доктор Фальке - господин Летучая мышь: когда-то его друг Айзенштайн выставил Фальке на обозрение всей Вены, пьяного и в костюме Летучей мыши, и теперь доктор лелеет план мести. Вместо знакомых историй о собаке Эмме, о количестве бутылок и "камерном" пении появились новые для русского слуха реплики, как выяснилось, не менее забавные и сразу "считываемые" публикой: реакция на всем известную рекламную реплику вполне предсказуема (неужели и это из немецкого оригинала?!). Еще один шаг к модернизации заключался в том, что второе действие - бал-маскарад у князя Орловского - превращается в своеобразный гала-концерт, на который прибывают саксофонист Алексей Козлов и "заезжий русский драматург", известный телеведущий, а в недалеком еще прошлом - педагог по сценическому движению и режиссер Виктор Шендерович. Козлов импровизирует на тему Рахманинова, Шендерович рассказывает анекдоты и танцует. Постановщики обещают, что каждый раз номера будут новыми.

Сценография Владимира Арефьева и костюмы Марии Даниловой, забавные и своеобразные, озадачивают некоторым несоответствием тексту, подвергшемуся значительному осовремениванию

В финале бала на экране, растянутом в глубине сцены, под музыку прокрутили документальный фильм, который был бы уместен в любимой народом передаче "Клуб кинопутешественников". Горные ландшафты сменялись лесными пейзажами, кадры с видом земли из космоса - кремлевскими курантами. Куранты бьют полночь: как-никак время действия - Рождественская ночь. А какой праздник не сопровождается у нас по традиции мерцанием голубого экрана!

Как часто бывает у Тителя (выясняется, и тогда, когда он работает в сотрудничестве...), до успеха "картинки" не всегда дотягивает музыкальная часть. Так, как у Тителя, у нас не играют, можно сказать, ни на одной музыкальной сцене (случай "Геликона" особый, о нем следует, конечно, говорить, но не здесь и не сейчас, - пока прошу поверить на слово: у Тителя игра музыкальных солистов профессиональна, у многих других - не выходит за рамки нескольких удачно сочиненных трюков). Его молодая труппа готова к любому веселому сумасбродству и рада идти на любые эксперименты Тителя.

У певцов возникла ощутимая проблема - проблема отсутствия практики пения в оперетте. Ведь этот "легкий" жанр требует свободного и непринужденного для зрителя перехода от вокала к танцу, от слова к пению. Без сбивки дыхания, без натужного сохранения диафрагмы в рабочем состоянии. Ближе всего к жанровому определению оперетты была Хибла Герзмава. Ее Адель была непринужденна, легка и изящна, она и завоевала наибольшие симпатии публики. Гораздо менее выразительно выглядела на сей раз прима Ольга Гурякова (Розалинда), а с нею Михаил Урусов (Габриэль фон Айзенштайн) и Елена Мастинина (князь Орловский). Хотя дирижер и музыкальный руководитель спектакля Вольф Горелик, пожалуй, почти всегда удерживал баланс между оркестром и солистами, поддерживая их и создавая особую, ни с чем не сравнимую атмосферу оперетты.

Соотношение между "современным" и "классическим" в течение длинного четырехчасового действа все время меняется, и понять, какой все-таки видят эту оперетту Титель и Ясулович, пока трудно. Но публика смеется, с удовольствием внимая знаменитым штраусовским мелодиям. Пройдет несколько спектаклей, артисты почувствуют себя легче, свободнее, смелее, и можно будет сказать, что возвращение "Летучей мыши" состоялось.