Майя Крылова
Кажется, деятели современного танца в Москве твердо решили покончить со своим общественным аутсайдерством. В последнее время вечера и фестивали этого танца проходят один за другим. Впереди нас ждет два масштабных фестиваля - "PRO-движение", организованный Геннадием Абрамовым, и весенний смотр, уже не в первый раз проводимый Русским камерным балетом "Москва". Вечер современной хореографии, проведенный балетом "Москва" на сцене Театра имени Гоголя, можно считать разведкой боем.
Разведка донесла, что современным танцем у нас по-прежнему считается все, что не классический балет. Да и это определение не совсем подходит: босые ученицы хореографического училища Натальи Нестеровой исполнили номер такого рода, что ему очень подошли бы пуанты. С пуантами сподручнее делать арабески и красивее смотрелись бы "задирания" ноги вверх. Композиция "Дорога" (хореография Елены Барышниковой) построена так же половинчато, как и музыка, положенная в ее основу: там современная певица поет вокализы под старинного Альбинони в современной обработке, здесь - группа девушек в летяще-прозрачном вместе бегает, прыгает и вертится в районе прямых ассоциаций с классическими па. Смысл - создание атмосферы томления, описываемой словами "там, вдали".
Чтобы создать балетную "шутку юмора", тоже нельзя обойтись без фуэте и пируэтов. Самый легкий путь к тому, чтобы зритель смеялся на танцспектакле, - это пародирование классического балета. Проверено десятилетиями - и всегда действует безотказно. По этому пути пошел Иван Фадеев в маленьком балетике "Смотрины" (проект Камерного балета "Москва"). Это уже третья версия одноименной работы, выращенная Фадеевым из пятиминутного номера. Сначала это была прелестная шутка: некто, по виду похожий на фольклорного ухаря-купца или удалого молодца, мучается выбором: кого предпочесть из нервно фланирующих перед ним трех соблазнительных девиц? Теперь этот эпизод - лишь начало балета, а его продолжение - вольное переложение "Шопенианы", "Лебединого озера", "Дон Кихота" и "испанские" танцы на музыку из оперы Бизе "Кармен". Фадеев создал свой жанр: балет-несуразица. Действие происходит явно в деревне, потому что слышится мычание коров и пение птичек. Но герой почему-то одет в красный костюм и в городскую шляпу-котелок. Когда выбор героем сделан, отвергнутые героини удваивают усилия по соблазнению, облачаясь почему-то в классические пачки, герой обрастает сподвижниками, почему-то в костюмах тореадоров. На все упомянутые "почему" автор заранее подразумевает "а потому". О смотринах все - и артисты, и зрители быстро забывают, улыбаясь контрасту небалетных тел исполнительниц современного танца, одетых в балетные пачки, и их якобы "классических" телодвижений. На сцене царит набор хохм - каскадом, как в оперетке. Отанцован выход на поклоны, во время которого зритель исправно выдает ритмичные - под музыку - аплодисменты. Смотреть на все это забавно, но применяемое хореографом пародирование танца маленьких лебедей - давно запрещенный для профессионала прием. В силу невыносимой банальности.
Единственным номером программы, в принципе подпадающим под принятое в мире определение "контемпорари данс", была постановка Романа Кислухина "Надо". Спектакль уже показывался на недавнем фестивале "Траектория". В "Надо" - пять участников плюс кактус в горшке. Кактус - знак объединения, его бережно прижимают к груди и осторожно передают из рук в руки. Это и самая устойчивая точка в колеблющемся мире. К тому же он умеет долго слушать, не перебивая, потому с кактусом, в отличие от людей, можно разговаривать. Вокруг растения орут без причин и так же внезапно замокают, перекидывают друг друга в поддержках за талию, ощупывают друг друга без малейшей сексуальности и без различия пола, танцуют танго без партнера, а пластинку при этом заедает. И мимируют: лица-улыбки, лица-недоумения, лица-вопросы без ответов. Кислухин, работавший с Сашей Пепеляевым в "Кинетическом театре", многому у него научился, в частности абсурдистской композиции, построенной на "бедном" танце и открытой с начала и конца фабуле. И страсти к постановкам, выражающим перманентный "кризис неуверенности".
