Карикатурный апокалипсис

Валерий Попов давно носит маску скептика и мизантропа, кажется, уже почти слившуюся с его натуральным лицом, так что в этом смысле его новая повесть "Ужас победы" ("Новый мир" # 11) удивить никак не может. В принципе роль постоянного повествователя, перетекающего из одного поповского текста в другой, исчерпывается формулировкой из известного анекдота - все в дерьме, а я один в белой шляпе. И однако нынешняя повесть означает выход на новые рубежи: из сугубого "натуралиста", скрупулезно фиксирующего в своей прозе всякую нанесенную автору обиду с обозначением всех обстоятельств случившегося события, Валерий Попов вырастает до создателя обобщенно-аллегорического портрета современной действительности, разоблачителя духовных язв общественно-политической фальши.

В одном месте главный герой (желающий называть себя "Валерий По") признается, что пишет что-то вроде абсурдистского рассказа, и с некоторым основанием определение метода можно отнести ко всему корпусу "Ужаса победы", вышедшему из-под пера Валерия Попова. Абсурда в повести с избытком и даже с переизбытком. Однако это, конечно, не традиционно понимаемый абсурд в духе Беккета или Хармса - поскольку тот никогда не допускает прямолинейной дешифровки и однозначного толкования, тогда как текст Попова самозабвенно однозначен и расшифровывается с доходчивостью плаката. (Или вот - Хармс только робко задался вопросом, как говорят ежи? - а Попов уже прямо запустил в текст ежиков, изъясняющихся на вполне нормативном русском языке.)

То, что главный герой именно писатель, не вызывает никаких сомнений - даром, что его деятельность метафорически шифруется, - то он занят выклеиванием макаронных буковок на рулоне обоев, то, обнаружив в своей квартире лаз в подполье, где находилась когда-то революционная типография, набирает (годами!) из оставшихся шрифтов разные нелепые имена. Главное, что "писательская" активность носит здесь непреложно сакральный характер.

Метод создания текстов такого рода, как "Ужас победы", довольно прост: берутся самые болезненные, то есть наиболее горячо обсуждаемые - в прессе, в семейном застолье, в вагоне дальнего следования - темы, вычленяются самые броские - с точки зрения массового сознания, естественно, - смешиваются в одну кучу, и в результате выходит достаточно эффектный, по крайней мере на беглый взгляд, скетч-памфлет, где каждый желающий разделить с кем-нибудь не находящий выхода общественно-политический гнев может разделить его с автором - или по крайней мере с его предложенной маской.

Вас раздражают каменные лица политиков, мужественно выстаивающих Пасхальную службу или вообще весь этот ярмарочный интерес к религии (причем вне зависимости от того, атеист вы или православный)? Валерий Попов осмеет этот балаган, поставив во главу угла своего повествования боговдохновенное прозрение главного героя (вне традиционных конфессий) и покажет его мужественное служение принятой на себя миссии, конфронтирующее с окружающей его суетной толпой, пытающейся приспособить его дар к своим позорным целям, связанным, естественно, с наращиванием политического капитала.

Вас смущает, что все, занимающие сколько-нибудь значительные должности в постперестроечной России, имеют славное советское прошлое? Валерий Попов предложит карикатурные образы бывших сатрапов КГБ, теперь еще выше поднявшихся по социальной лестнице, еще каких-нибудь приспешников "подлого режима", которые теперь вовсю верховодят на выборах, режиссируя провалы и взлеты кандидатов в губернаторы.

Вам покажут все - и разваливающуюся армию (обладающую тем не менее столь совершенным оборудованием, что позволяет наблюдать с Черноморской базы дачный поселок под Петербургом), и нищету вдохновенного творца магических текстов, влияющих на ход вещей в мирозданье. Покажут бывших уголовников, баллотирующихся на государственные посты, и партийных вожаков, сочиняющих приносящие дивиденды биографии. В шутовском виде выступят диссиденты, настаивающие на том, что разрушали ненавистный режим. (Здесь автор даже пожертвует образом героя-протагониста, предложив ему роль горе-диссидента, случайно бросившего камень, попавший в букву "К" в слове "КПСС" и сломавший наглядную агитацию. В тюрьме ему, настаивающему на непреднамеренности случившегося, уголовники затянут лицо мокрым полотенцем, чтобы, высыхая, оно стягивало ему голову и он страдал. Этому полотенцу впоследствии уготована роль "плащаницы", которой будут снова и снова, уже в "новые времена", мучить героя, вынуждая к запрограммированным чудесам и одновременно укрепляя его имидж мученика и чудотворца. Кстати, то, что прикасалось к лицу, плащаницей не называют, но, может быть, Валерию Попову это все равно. Он же просто высмеивает - все и вся.)

Продажные средства массовой информации, униженное положение художника, вынужденного разменивать талант на сочинения глупых рекламных слоганов, падение нравов и вакханалия дурного вкуса - всему найдется применение в "Ужасе победы". "Ужас победы" - это отповедь художника окружающему бесчинству. Каковое, по мнению художника, носит самый что ни на есть всеохватный характер. На всем обозренном им пространстве не нашлось буквально ни одной мелочи, ни самой малюсенькой букашки, которая не вызвала бы его желчного сарказма. Он переплюнул даже печально известного демона, который витал-витал над грешной землей, да все-таки и обнаружил, что, однако, не все он в жизни ненавидел и не все, оказывается, презирал. "Ужас победы" - это такой Апокалипсис, только, естественно, комический и довольно камерный, так сказать, домашний - вроде кошки.

Но что самое грустное в этой истории, так это то, что "Ужас победы" написан далеко не бездарным человеком. Человеком, прямо сказать, талантливым. И в общем, просто жалко расхода творческих сил на такие ничтожные погремушки. И еще. Известно, что в сказках должна быть мораль. Трудно сказать, какая мораль содержится в сказке "Валерия По" - кроме той анекдотической, что упоминалась выше. Но вот финал одной французской сказки: "Если не все дураки злые, то все злые - дураки". И с этим, кажется, не поспоришь.