Михаил Фихтенгольц В НОВОМ сезоне "Новая опера" продолжает свою старую репертуарную политику и регулярно поставляет публике оперные раритеты, о которых раньше знали лишь по книгам. "Гамлет", принадлежащий перу французского композитора второй половины XIX столетия Амбруаза Тома, даже в книгах упоминается редко: по какой-то случайности он выпал из поля зрения обычно пытливых музыковедов, зато попался на глаза Евгению Колобову, тонкому ценителю и собирателю редкостей. Вслед за Колобовым, который передал партитуру своему молодому коллеге Дмитрию Волосникову, "Гамлета" по достоинству оценила и публика - больно хороша и поэтична эта музыка, пусть и лишенная шекспировского масштаба и бурлящего водоворота страстей, но, несомненно, обладающая некоей изюминкой.
Тем не менее любой культурный человек все-таки попытается сравнить оперу Тома с ее знаменитым литературным первоисточником. По сравнению с Шекспиром Тома кажется миниатюристом: он вдвое урезает количество действующих лиц (нет ни Лаэрта, ни Полония, ни вечной пары Розенкранца с Гильденстерном) и на первый план выдвигает любовную линию Гамлета и Офелии. Постановщики продолжили реформу и в полтора раза "сжали" партитуру, оставив только сюжетный стержень и представив компактную двухактную драму продолжительностью в два часа. Евгений Колобов, не появившись на сцене, приложил руку к партитуре и переоркестровал некоторые фрагменты (он так делает всегда, независимо от того, нуждается в этом произведение или нет). В финальном эпизоде появился его "фирменный" знак, своеобразная подпись маэстро - инструмент под названием "коробочка" с глухим стучащим звуком, призванным наводить страх на аудиторию и героев. Было сделано все для того, чтобы спектакль легко и безболезненно вошел в стилистику театра и обосновался в репертуаре.
Насколько успешной стала эта работа для театра, говорить пока трудно. Очевидный плюс - сам факт постановки неизвестного в России сочинения и вполне грамотное его озвучивание певцами и оркестром. Очевидный минус - драматургическая невыстроенность действия режиссером Валерием Раку. У спектакля нет лица - главного героя, который мог бы вести действие: Гамлет (молодой и перспективный тенор Иван Кузьмин) и Офелия (прима театра, сопрано Марина Жукова) превращены в нерешительных детей, раздавленных судьбой и собственными комплексами. Преступная пара - Клавдий и Гертруда (Владимир Кудашев и Елена Свечникова) - еще более безлики и посредственны. Похоже, главную роль в новом "Гамлете" играет темнота, окружающая героев и призванная изобразить, видимо, тайники человеческой души с ее потаенными страстями. Выигрышный поначалу внешний антураж - старинное одеяние героев и массовки с тяжелой позолотой и черным бархатом (роскошные костюмы Марины Азизян) на фоне полной темноты - опошляется примитивным техническим оборудованием: весь спектакль с жутким скрипом по сцене ездит дощатый помост, становясь третьим лишним в лирических дуэтах Гамлета и Офелии и подвывая в кульминациях.
В музыкальном отношении опера получилась более ровной и цельной, хотя трудно понять, почему надо было прятать оркестр в глубь сцены - туда, где его даже трудно разглядеть, не то что услышать. Прекрасный новооперский хор тоже слышится издалека, и лишь главные герои появляются в пугающей близости от зрительного зала. Мужская часть исполнителей проявила себя на премьере значительно лучше женской: ни приторной Офелии, ни громогласной Гертруде (от прежнего качественного вокала Елены Свечниковой, кажется, ни осталось и следа) не удалось найти нужных красок для своих персонажей. Надо надеяться, в следующей постановке "Новой оперы", вердиевском "Риголетто", запоминающиеся герои все-таки будут - на роль старого горбуна приглашен Дмитрий Хворостовский, который, вероятно, не поддастся режиссерскому произволу.
