Мышей бессмертная возня

ПРЕМЬЕРА "Щелкунчика" была специально подготовлена к рубежному событию в истории пермской труппы. Частный театр "Балет Евгения Панфилова" на двенадцатом году существования получил статус государственного. Тем самым 45-летний хореограф, долгое время несший бремя главного (и чуть ли не единственного) танц-авангардиста страны, наконец получил официальный статус и искомое подтверждение собственного места в искусстве. Учитывая, что Панфиловым сделано около 60 балетов, его хорошо знают по всей стране и за границей, а дорогие по пермским меркам билеты (100 рублей на балкон) всегда раскупаются - решение пермского губернатора Геннадия Игумнова вполне назрело.

Балет ставился спешно, за три недели, и следы торопливости наблюдаются в окончательном варианте: автор многих качественных коротких балетов, Панфилов не всегда удерживает цельность формы в балете двухактном. Его "Щелкунчик" - смесь концепции с дивертисментом, на каком-то этапе, начинающем главенствовать и придающем композиционную рыхлость постановке - при том, что отдельные сцены (к примеру, Вальс черных снежинок или Розовый вальс) очень хороши, а номера, поставленные на музыку испанского, китайского и прочих "национальных" танцев, броско-зрелищны. Панфилов не только режиссер и хореограф, но и автор впечатляющей сценографии и костюмов. Действие длится на фоне и внутри плетеных проволочных конусов, то опускающихся на сцену из-под колосников, то взмывающих вверх: и паутина, и мышеловка, и все что угодно. Заявленная диалектическая связь патетической сентиментальности и брутального начала мира реализуется в белом платьице и белых ботиночках героини, в зонте-шляпе на голове Дроссельмейера, в слепящем прожекторе, которым герой разгоняет орду мышей, одетых в серые мундиры, брюки-галифе, черные очки. И в танцах панфиловского кордебалета, взаимодействующего с высокими стульями от стойки бара.

В этом балете-сне - две части: одна окрашена в черный и серый тона, другая расцвечена пестрым акрилом. Панфиловская фантасмагория не предполагает ни мотивов "романа воспитания", ни нарастания радости - двух китов, на которых строились отечественные танцверсии партитуры Чайковского и которые, как правило, вступали в противоречие с тайным и явным трагизмом музыки. (В фонограмме использована старая запись оркестра Большого театра под управлением Геннадия Рождественского, при этом отброшена увертюра и сделаны некоторые купюры). От пермского "Щелкунчика" веет поистине шопенгауэровским пессимизмом. Эпиграфом Панфилов взял стихотворение Александра Володаева: там строки о вечном дожде и снеге, который потерял белизну и стал черным, о героях, которые "грустно-веселы", об уставших Щелкунчиках, что "в броне мечты слепы, а в лучшем близоруки". Там рассказан весь балет - с его "рождественским гипнозом", "адовым маскарадом", финальным - "и остается после сказки мышей бессмертная возня".

В интересе к ночной стороне души Панфилов совпадает с Гофманом, по чьей новелле написано либретто. Как ночь - черная версия дня, так невозможно представить мир Гофмана без мотива двойника. И у Панфилова двойники множатся, отражаются друг в друге, как в зеркале. Щелкунчик и Принц: танец и костюмы героев так хитроумно взаимоменяются, что порой невозможно понять, кто кукла, а кто - восставший из нее человек. Мышиный король и Мышильда, королева грызунов - парный эквивалент и антагонизм дуэту Маши и ее кавалера (Щелкунчика-Принца). В финале - катастрофа. Все положительные герои исчезают со сцены: остаются только мыши, которые, как виллисы в "Жизели", похоже, затанцевали всех насмерть. А может, кончился завод в куклах. Или прошло наваждение...

Танцовщики Панфилова работают сверхстарательно - и производят соответствующее впечатление. И Сергей Райник (Щелкунчик), и Алексей Колбин (Принц), и Мышиный король (Алексей Расторгуев), и даже дебютантка Мария Тихонова (Маша), только что поступившая в труппу из местного хореографического училища, не дрогнув, воспроизводят предложенную Панфиловым хореографию. Принципы последней - построение свободного пластического "наворота" вокруг какого-нибудь крупного классического па типа пируэта или кабриоля, сочетание выворотных пуантов с раскоряченной босой стопой и фронтальность построений, естественная для любимого Панфиловым типа балета-шоу. "Щелкунчик" - это тоже шоу, пусть и грустно-сумеречное.

После премьеры "Балет Евгения Панфилова" едет в Европу - еще раз прокатывать успешно показанное там залихватское зрелище под названием "Русский соблазн" (танец казачок, канкан и "Половецкие пляски" в одном флаконе). В начале ноября вторая труппа Панфилова - "Балет толстых" - покажет в Москве спектакль "Бабы - год 1945". А весной мы увидим давний панфиловский шедевр - балет "Восемь русских песен". И совсем новый опус на музыку Рахманинова: он называется "Прекрасные дамы маркизов и русских князей".