Мария Зоркая
Янтарная комната - символ культурного сотрудничества в вопросе "культурных ценностей".
Фото ИТАР-ТАСС
КАКИЕ только чудеса не творятся на нашем постсоветском пространстве! Время действия - минувшие выходные (21.09-24.09), место действия - город Минск, событие - литературные чтения и дискуссия под общим девизом "Отражение общественных перемен последнего десятилетия в литературе Восточной и Западной Европы". Участники: писатели и эксперты из Беларуси, России, Украины и, конечно... конечно, из Германии. Ибо кто, если не немцы, мог бы позволить себе роскошь устроить внутри постсоветского пространства международное культурное мероприятие с целью налаживания контактов и взаимопонимания между нашими, в прошлом братскими советскими народами? Частный подзаголовок и тема пленарных заседаний в один из дней звучала следующим образом: "Как вернуть искусству трофейное искусство?" - что и было внутренним пафосом состоявшегося мероприятия.
Естественно, немцы пригласили авторов книг, хорошо известных в Германии. Оттуда прибыли Дитер Кюн - крупный прозаик, публицист и драматург старшего поколения, Арнольд Штадлер - блестящий молодой лауреат престижной литературной премии Бюхнера, Катарина Хакер - эффектно начинающий прозаик со всеми признаками грядущего вхождения в моду. Белорусскую словесность представляли Владимир Орлов, автор двадцати книг прозы, стихов, очерков, специалист по истории Беларуси, и Алесь Рязанов, поэт-философ и авангардист; украинскую - Олександр Ирванец, поэт, драматург. По-русски говорили на конференции поэт Ольга Седакова и прозаик Евгений Попов.
Итак, в юго-западной части Минска, выделяясь элегантностью дизайна и фактурой строительного материала на фоне блочных многоэтажек и бескрайних полей, высится здание Международного образовательного центра (IВВ). Крупная германская неправительственная организация с резиденцией в Дортмунде открыла минский филиал в 1994 г. Сама идея возникла чуть ранее, на волне тогдашнего энтузиазма по поводу создания СНГ с его столицей в Минске и горбачевской идеи "общеевропейского дома". Немецкий дом в не состоявшемся "общеевропейском" стоит вполне прочно под прежним слоганом "Создадим будущее вместе". Политические обстоятельства изменились, но культурный заряд оказался сильнее таковых.
Тон полемики задала сотрудница МОЦ (IВВ) в Дортмунде, славист Изольда Баумгертнер, очертив в коротком докладе круг проблем, связанных с горячей темой, и историю вопроса. Отмечая, что от начала послевоенной истории трофеями разной судьбы следует считать примерно 1,5 млн. объектов (среди которых "Сикстинская мадонна" Рафаэля и Пергамский алтарь, сокровища древней Трои и "Янтарная комната"), она подчеркнула важность проблемы не только для Германии и России, но и для других стран, вначале побежденных, позже победителей. Население данных стран озабочено, однако не столь проблемами прошлого и будущего, сколь проблемами настоящего. По данным газеты "Берлинер Моргенпост" (24.4.97), 60% опрошенных высказались за то, чтобы "военные трофеи" остались в России. Государства, министерства и ведомства видят здесь только вопрос о собственности. Тем самым возникает очевидный конфликт между правом и справедливостью, а значит, и другой вопрос: что есть национальная культурная ценность? Кому, короче говоря, принадлежит Рембрандт? К.Хакер считала бы разумным разграничить объекты местного значения (икона из церкви, старинные ключи от города, древняя немецкая книга, которую никто, кроме немцев, не может использовать) - таковые надо пытаться вернуть на место на основе обмена; и объекты общечеловеческого значения - их никто никому отдавать не должен. Иначе следовало бы вернуть сокровища Приама Турции (по территориальному признаку), голову Нефертити - Египту, и так до бесконечности. Все, что находится в России, должно там остаться. Другое дело, что от "децентрализации" зависит успех конкретных решений: в любой стране их надо принимать специалистам, а не правительствам.
Такая точка зрения не могла быть близка белорусам, ибо их основная печаль состоит как раз в том, что культурным достоянием Беларуси занимаются лишь общественные организации без всякой поддержки со стороны государства. Не существует даже соответствующего соглашения между Беларусью и Россией, в то время как и последней пора об этом призадуматься: в Бресте уже открылся музей предметов искусства, осевших на белорусской таможне.
Как сообщил проф. Адам Мальдис (Национальный научно-просветительский центр имени Ф.Скорины), на территории Беларуси имеется только 1-1,5% ее культурного наследия. Все остальное у соседей. Сам термин "трофейные ценности" здесь понимают очень широко, ведя отсчет от времен Ливонской войны. Подлинное восхищение остальных участников дискуссии вызвали этот энтузиазм и уровень компетентности, с каким говорилось о предметах, по разным причинам и в разные эпохи осевших вдалеке от Полоцка, Могилева, Минска. Остается загадочной пропажа главной национальной святыни белорусов - Креста святой Ефросинии Полоцкой (ХII в.). Из-за помещенного на нем страшного заклятия крест не решился некогда прихватить даже Иван Грозный; однако в годы Отечественной войны святыня исчезла, причем, по одним версиям, - в тайник, схороненная монашками, по другим - в Америку через европейский аукцион, по третьим - в московские "запасники" НКВД и лично Берии. Говорят, президент Беларуси под нажимом общественности обращался по этому вопросу к Ельцину, но тот отвечал "ухилисто" (уклончиво) - дескать, сначала надо это дело прояснить.
Так или иначе, но именно к этой точке зрения присоединился Е.Попов, призвав присутствующих вспомнить модное некогда слово "гласность". Учитывая, что правовое сознание у нашего населения не на нуле, а еще ниже, он считал бы необходимым начинать с поисков, обнародования их результатов и определения ценности каждой находки. Решение правовых вопросов может быть только этапом, следующим за гласностью. Короче говоря, надо срочно создать некий общественный форум, как бы "интеллектуальный Гринпис".
О.Седакова напомнила о том, что "право меча" было признано в очень далекой древности. Что такое владение искусством вообще? Где кончается время, подлежащее пересмотру? Россия на протяжении веков не оставалась цельным, интегральным пространством, а потому подход такого рода не историчен. Для нас самих значительно важнее тема разграбленных церковных ценностей, ведь они-то и есть трофеи Гражданской войны в самом широком смысле слова. Легко предъявлять счет другому государству. А кому можем предъявить его мы? Вопрос о возвращении вторичен по сравнению с необходимостью ввести предмет искусства, книгу, рукопись, в общий обиход, причем "гласность" должна быть гарантирована тем, что у владельца этот предмет не заберут.
Участники дискуссии были согласны в том, что значительно важнее собственности, принадлежности, справедливости и даже гласности вопрос о том, как и в каких условиях хранятся предметы искусства, будь они трофейные или нет. В культуре ничто и никогда не пропадает независимо от того, кому принадлежит.
Вопрос о войне и культуре оказался связанным с реальной литературной работой. В зале стояла полная тишина, когда Д.Кюн зачитывал свой документальный очерк о дубликате письменного стола из дома Фридриха Шиллера в Веймаре, изготовленном по приказу СС узниками близлежащего концлагеря - Бухенвальда...
Минск-Москва
