Лучшее детище Фонда культуры

Обложка одного из последних номеров журнала.

"МЫ ВИДИМ свою задачу в том, чтобы вести диалог с минувшим ради будущего, чтобы исследовать значение культурного наследия в современном мире, добиваться усиления его влияния в обновлении нашего общества, в борьбе за перестройку". Этими словами начинался первый номер "Нашего наследия", увидевший свет в таком уже далеком 1988 году.

Помните? Свет юпитеров, блики камер, Дмитрий Сергеевич Лихачев и Раиса Максимовна Горбачева в президиуме. Советский Союз охватила эйфория обновления, ликует интеллигенция, и мало кто чувствует грозные подземные толчки под ногами. Объявляется о создании Советского фонда культуры, одним из самых известных детищ которого стал журнал "Наше наследие", только что получивший Государственную премию России.

Тогда, в 1988-м, когда мы и понятия не имели, что такое настоящая полиграфия, журнал этот казался просто чудом. Только взяв его в руки, многие поняли, почему редакция, костяк которой составил выделившийся из коротичевского "Огонька" коллектив во главе с Владимиром Енишерловым, так настаивала, чтобы "Наше наследие" выходило только за границей: во всем СССР возможностей для подобного издания не было.

Весной 1988-го в Лондоне в посольстве СССР состоялась торжественная, как сейчас говорят, презентация первого номера журнала, изданного с помощью издательства "Пергамон-Пресс" в Великобритании. Сам номер был своего рода программным. Открывался он статьей незабвенного Дмитрия Сергеевича "Память преодолевает время". Ошеломленным читателям были представлены африканские записки Гумилева, неизвестная автобиография Павла Флоренского, архивные материалы Чаадаева, размышления Ильи Самойловича Зильберштейна о необходимости создания Музея личных коллекций и о той роли, которую сыграли не так давно проклинаемые на каждом углу "частнособственнические собиратели" в деле спасения сокровищ культуры нашей страны. Еще - интервью ныне известного всем и каждому мецената Фальц-Фэйна и рассказ о мало кому ведомом многолетнем пребывании Лермонтова в усадьбе Середниково.

С тех пор все эти годы редакция не опускала планку уровня издания. Перечислять все, что было опубликовано "Нашим наследием" в великолепном полиграфическом оформлении, со множеством иллюстраций, большинство из которых впервые представало перед глазами читателей, - дело совершенно безнадежное. Материалы, связанные с именами Пушкина, Грибоедова, все обоймы великих имен Серебряного века как в художественной литературе, так в философии и изобразительном искусстве. Только в первые годы издания увидели свет никому до тех пор не известные записи Лукницкого об Ахматовой, стихи Марины Цветаевой, письма Лосева, Владимира Соловьева, Бердяева, рассказы о частных собраниях живописи в России и за пределами СССР, дневники Пришвина, материалы о наследии Гончаровой и Ларионова, дневники Зинаиды Гиппиус. И здесь постепенно выкристаллизовалась та основа, та красная нить, которой журнал следует до сих пор.

Еще в дни, когда вся наша творческая элита сплелась в непримиримом клубке противоречий, разделилась на правых и левых и разошлась в очередной раз на славянофилов и западников, редакция совершенно четко и сознательно отказалась во всем этом участвовать.

Потому что журнал интересовало и интересует совершенно другое. Интересует действительно наше наследие, в которое входит все: и десятилетиями оплевываемый авангард, произведения которого ныне за сумасшедшие деньги распродаются по всему миру, и классическая реалистическая живопись, и русские церкви, и модерн начала века, до сих пор завораживающий гостей Москвы, и величие Петербурга, и русская литература - от древних летописей до авторов наших дней. Через десять лет после выхода первого номера главный редактор Владимир Енишерлов так объяснил причину популярности и устойчивости издания: "...Мы начинали, задумав сделать "синтетический журнал", в котором были бы представлены литература и философия, живопись и архитектура, театр и музыка - словом, все грани магического кристалла культуры, мы отправились в прошлое, благо перестройка сняла практически все запреты и препоны на имена, произведения, документы. "Наше наследие" был первым в России журналом нового типа - сочетавшим в себе серьезное содержание, современный дизайн и образцовое полиграфическое оформление".

Причем редакция вовсе не делала акцента исключительно на "громкие" имена. Наоборот, журнал всегда стремился показать именно тот культурный слой, из которого и рождалась духовная основа общества. Не счесть воспоминаний музейщиков, реставраторов несчастной, вечно оплеванной и все-таки недоистребленной российской интеллигенции, увидевших свет именно на страницах "Наследия". И здесь произошло то, что не могло не произойти.

Особняк Дельсаля, где и по сей день размещается редакция, стал одним из главных престижных выставочных залов Москвы. В маленькую камерную галерею редакции каждый месяц битком набиваются художники, искусствоведы, просто те, кого интересует не только материальная сторона нашей такой непонятной жизни. За все годы в редакции состоялось более двухсот (!) выставок современных художников и мастеров прошлого, а очередь желающих провести вернисажи в "Нашем наследии" растянулась на несколько лет.

Вообще сам дом Дельсаля и прилегающий к нему двор сохраняют какую-то неуловимую прелесть старой Москвы. Недавно редакция еще раз продемонстрировала, что академизм и приверженность классическим канонам вовсе не означают отсутствия фантазии. Во дворике был установлен памятник Пушкину работы Лазаря Гадаева. Многим такой Пушкин показался эпатажным, а многие, наоборот, пришли в восторг. Недавно по каналу "Культура", кстати, прошла передача о памятниках Москвы, где после неодобрительной оценки ряда вновь появившихся изваяний последовал следующий пассаж: "Зато настоящие произведения прячутся во дворах: Гоголь Андреева и Пушкин во дворе "Нашего наследия".

И еще - о той огромной роли, которую сыграла редакция во главе с Енишерловым в деле возвращения необозримой сокровищницы русского зарубежья. И не только потому, что они первыми опубликовали тех, чьи имена были либо под запретом, либо про которых никто ничего не знал. И не только потому, что в "Нашем наследии" собран мощный банк данных о россике и журнал пользуется глубочайшим уважением у наиболее авторитетных представителей русской эмиграции. Просто ряд уникальных реликвий оказался в России именно благодаря редакции, долгие годы идущей одним из главных волнорезов знаменитой программы Фонда культуры "Возвращение".

Это во многом благодаря "Нашему наследию" собрана уникальная библиотека-архив русского зарубежья, ныне находящаяся в Доме-музее Марины Цветаевой, в том числе и фантастическое собрание Марка Алданова. Это благодаря редакции в отделе рукописей Российской государственной библиотеки находится сейчас большой архив последнего главнокомандующего русской армии генерала Алексеева, привезенный из Аргентины. Беспрерывная, каждодневная работа редакции способствовала тому, что в ряде музеев, галерей, архивов и библиотек хранятся бесценные реликвии, составляющие ныне гордость отечественной культуры.

Недавно в Российском фонде культуры состоялось торжественное вручение фонду большой коллекции писем великого Бунина к писателю и известному ученому Борису Пантелеймонову, умершему в Париже в 1950 году. Каждое новое слово Бунина - бесценная находка, а тут более сотни автографов, никогда не публиковавшихся. Письма яростные, резкие, раскрывающие "Бунина без ретуши", до последних дней сохранявшего пронзительную ясность ума и резкость и непримиримость в оценках. Впрочем, посудите сами. Эти слова первого русского лауреата Нобелевской премии по литературе впервые появляются в печати.

"Это мудрая мысль, любезный собрат: "Отдавая себя на суд публики, писатель должен быть готов ко всему". Да, должен быть готов ко всему, но из этой готовности вовсе не следует, что писатель должен все проглатывать молча. Критик говорит: "Не нравится мне рассказ ИКСА!" Прекрасно, это дело вкуса. Но если критик лжет, говорит например: "В этом рассказе описано совершенно нелепое убийство", когда в рассказе не было ни слова об убийстве, или "Этот рассказ сплошной пейзаж", когда в рассказе было описано убийство и не было ни строчки пейзажа, как же ИКСУ не сгресть критика за шиворот, не дать ему в морду и не сказать: "Ты лжешь, сукин сын, ты рассказа и в глаза не видел!" - и по морде, по морде ему еще раз, еще раз, "еще много, много раз!" Согласитесь, не совсем привычный классик.

Кстати, о критике. Не так давно появились заметки о "Нашем наследии" как о "глянцевом китче", "господине глянцевателе", "На-На" от искусства. Можно возразить, что обложка журнала матовая, а не глянцевая. А если серьезно, то, конечно, стоит подумать, что другого такого журнала просто нет. Что это очень трудно - делать журнал, посвященный проблемам русской культуры, и двенадцать лет выпускать его на таком уровне. Что сейчас другое время, и даже Пушкина нельзя издавать так, как это делалось в 70-е годы. Что проблемы видеоряда и соответствующего оформления любого произведения - и не только печатного - настолько вошли в нашу жизнь, что невозможно ограничиваться просто текстами, и, может быть, в этом одна из подспудных причин умирания наших любимых "толстых" литературных журналов. Похоже, такая судьба "Нашему наследию" не грозит.