"Старый Париж" в тбилисском интерьере

"Старый Париж" на время расположился в музейном интерьере "старого Тбилиси". Не в натуральную величину, а в фотографиях 1850-1914 годов. Зал музея "Карвасла" с грузинской этнографией оказался как нельзя кстати: контраст тбилисских духанов с Лувром и Вандомской колонной впечатляет.

"Парижский сплин" - так называется эта фотовыставка, составленная Парижской исторической библиотекой и очутившаяся в Тбилиси благодаря посольству Франции в Грузии. Название, взятое из поэтической прозы Бодлера, не случайно. Здесь не просто лик города, запечатленный известными фотомастерами Шарлем Марвилем и Эженом Адже. В экспозиции - попытка передать магию уходящего времени. Во всю стену фотопортреты поэтов де Нерваля, Бодлера, Рембо, Аполлинера. Нам предлагают сквозь призму их восприятия увидеть "столицу XIX века", как иногда называли Париж. Это нам, конечно, не удается, но круг ассоциаций расширяется. Увидев Париж середины прошлого века, его тихие мощеные улочки, кафе

"Ротонда", ряды пролеток с кучерами в ожидании клиентов, заваленную строительным мусором площадь перед Лувром во время реконструкции, понимаешь, почему Нерваль, всю жизнь проживший в центре Парижа, тосковал по "маленьким дворцам богемы", стертым в угоду цивилизации.

Парижу середины века предстояло обрести новый современный облик - сносились целые кварталы вокруг Лувра, который по проекту должен был соединиться с Гранд-Опера, город прорезали широкие бульвары, просторные площади. Ностальгия по невозвратимому не оставляла поэтов. Новые бульвары не оправдали надежд Бодлера, он не находил места в Париже, по его словам, превращенном в Нью-Йорк. Поэзия ушедшего Парижа у него переплавлялась в стихи: в его "Лебеде" ожил старый квартал во дворе Лувра, а в "Парижских привидениях" блуждали дамы и кавалеры прошлого. Среди мифов о величии Парижа есть и миф о революции. Этот миф заставлял

поэтов выходить на улицы во все времена: Нерваль оказался в гуще толпы в 1830 году, Бодлер - в

1848-м, Рембо - в 1871-м. И, как всегда, их надежды сменялись разочарованиями. Снимок коммунаров 1871 года на Вандомской площади оставляет достаточно мрачное впечатление, как и Вандомская колонна, распластанная по земле. Рембо назвал коммуну "Парижской оргией" с женщинами на баррикадах. Памятником 1871-го может стать фотография обугленного Hotel de Ville - остов стен с роскошными скульптурами и черными дырами окон. Но, как ни пытайся всмотреться в мир чужими глазами, все равно видишь свое. Тбилисцы в Париже 1871 года невольно видели Тбилиси 1992 года.

В фотографиях Эжена Адже Париж предстает иным. Новая "столица XIX века" с широкими бульварами, трамвайными рельсами, омнибусами уже построена.

Свои фото Адже называл документами и никогда не думал, что спустя более века его работами будут восхищаться профессионалы неведомого ему Тбилиси. Его объектив ловил моменты неприкрашенной жизни: спящий на куче тряпья уличный бродяга у обшарпанной стены, витрина модного дамского салона, кочевая повозка с многодетной семьей - жизнь, как она есть, где все круто перемешано, и где дух Парижа ощущается еще явственней. И какие бы метаморфозы ни происходили с городом, мы соглашаемся с истиной: "Париж всегда Париж".