Когда любовь порнографична

ПРОКАТНАЯ компания "Централ Партнершип" выпустила в кинотеатры Москвы две европейские картины - бельгийско-франко-люксембургскую "Порнографическую связь" Фредерика Фонтейна и франко-английский "Эскорт" (во Франции он назывался "Несчастливый момент") Мишеля Блана. С ранее показанными у нас еще тремя французскими лентами - "Техника супружеской измены" Кристин Паскаль, "Послевкусие страсти" Брижит Руан и "Романс" Катрин Брейя - они образуют уже некий тематический цикл в той или иной степени перверсивных фильмов, которые способны вызвать порой разные чувства - от недоумения до отвращения. Хотя по поводу "Порнографической связи", впервые показанной в Сочи на открытии международного конкурса "Кинотавра", некоторые из критиков уже успели высказаться даже с определенным разочарованием, что столь вызывающе заявленной в названии порнографии там вообще не обнаружили. Но именно эта картина, быть может, не самая талантливая, но зато достаточно уравновешенная, а главное - внятная, позволяет в каком-то смысле уразуметь синхронный разворот кинематографистов (причем в трех случаях - женщин-режиссеров) Европы к проблеме откровенных сексуальных отношений далеко уже не молодых героев, а преимущественно - героинь.

Проще всего увидеть в большинстве названных произведений проявление несомненного феминизма. Также можно с раздражением отмахнуться от представляемых на экране иногда весьма истерических историй тех, кто явно неудовлетворен своей семейной (или внебрачной) эротической жизнью. Наконец, углядеть в одержимом желании персонажей одного лишь неуправляемого секса на стороне и непременно с кем-то неизвестным, так же, как и в режиссерских посланиях зрителям, - своеобразный антиромантический вызов, восстание против сентиментальных чувств (даже несмотря на зазывный заголовок "Романс").

Вот и главная героиня "Порнографической связи" в исполнении Натали Бай (премия за роль на МКФ в Венеции) сразу же заявляет остающемуся за кадром интервьюеру (то ли психологу, то ли социологу), что у нее ничего с тем "мужчиной по объявлению" не было, кроме порнографической связи. И для героя "Эскорта" (все-таки этот заголовок гораздо точнее, чем "Несчастливый момент"), сыгранного Даниелем Отеем, тоже существует своего рода уловка, что он занялся в Лондоне "сопровождением женщин" только потому, что хотел написать необычную книгу - и потом даже сделал это, но опять оказавшись по ту сторону Ла-Манша, по всей видимости, не сможет удержаться от новых сексуальных авантюр. Персонажи этих фильмов, как и других вышеперечисленных, используют секс и порнографию будто непогрешимое алиби или же весьма оригинальную индульгенцию, освобождающую от обязанности кого-то любить. Как только у Нее из "Порнографической связи" появляется незапланированное чувство к Нему, а Пьер из "Эскорта" умудряется в промежутке между оказанием эротических услуг разным дамам еще и закрутить роман с "коллегой по профессии", англичанкой Ким, то... Недолго поборовшись с искушением действительно полюбить случайно встреченных и даже остаться с ними вместе на неопределенный срок, оба предпочитают сделать вид, что ошиблись в этих искренних стремлениях или же просто не хотят себя связывать очередными брачными узами.

В таком случае можно было бы развить иную идею - об исчерпанности современного супружества и вообще моногамных отношений, от которых герои бегут, словно черт от ладана, ввергая себя в пучины садомазохистских, промискуитетных или менее радикальных "временно порнографичных" страстей, под коими понимаются обычные половые контакты вдвоем по четвергам в номере гостиницы. Однако сексуальная революция в реальной жизни и в кино Запада благополучно миновала лет 25 назад, затем настала пора своеобразного неоконсерватизма, усугубленного наступлением "эпохи СПИДа", и возвращение на новом витке опять к пропаганде "свободной любви" и раскрепощенности в интимных связях оказалось бы неким анахронизмом или поднадоевшим ощущением дежа вю.

По степени откровенности нынешние фильмы, пожалуй, дадут фору первопроходцам кинематографической эротики - просто мы теперь уже ко многому привыкли и мало что способно нас удивить. Сейчас может поразить и возмутить отнюдь не смелость сцен, в которых якобы размывается граница между искусством и порно (впрочем, смешно об этом говорить, если еще в 1976 году была создана гениальная "Коррида любви"/"Империя чувств" Нагисы Осимы, где немало моментов подпадали под криминальное определение порнографии). Прежде всего изумляет и заставляет внутренне негодовать почти программная ориентация персонажей и авторов на бесчувственность, очищенность секса от каких-либо проявлений эмоций. Это похоже на заурядную работу или отправление физических надобностей. Но именно подобные, не замутненные напрасной лирикой отношения выдаются за сегодняшнюю любовь, а вот истинные любовные переживания превращаются как бы в "порнографическую связь".

Причем если бы Фредерик Фонтейн, режиссер "Порнографической связи", был более последователен в своем изначальном, вполне трогательном посыле, что ныне уже нет места для непорнографических контактов между мужчиной и женщиной, он должен был бы вообще закрыть от нас происходящее за дверью гостиничного номера, ограничившись показом лишь предварительных встреч героев в кафе. Тогда бы это демонстративное отсутствие секса в кадре вообще выглядело революционно и новаторски - как своего рода антитеза "Последнего танго в Париже" Бернардо Бертолуччи, где тоже непоименованные двое людей разного пола проводят несколько сумасшедших дней вместе, что заканчивается трагически. В "Порнографической связи" никто не погибает, кроме упущенной возможности любви. Да и кому она нужна, эта "зубная боль в сердце", от которой одни волнения и тревоги, сомнения и несчастья. Без любви как-то проще и спокойнее. Прагматичнее и опять же полезнее для здоровья. Надо беречь нервы и душевные силы, господа и дамы!