Был и не был

- ТЕАТР "Торикос" возник в 1988 году как театр-студия на коллективном подряде (известная перестроечная модель) волевым усилием одного человека. Анатолий Слюсаренко, актер Ставропольского драматического театра, увлекся режиссурой и вернулся на родину, в Геленджик. Вокруг него собрались безумцы-единомышленники, которые нашли подвал, сами его перестроили и оборудовали. "Торикос" - древнее имя Геленджика, носившего его во времена, когда он еще был эллинской колонией. С 1915 года - года образования современного города - Геленджик не имел театральной истории. Скромный курортный город по советским нормативам не имел права иметь театр. И наконец, на волне перестройки, он возник.

С 1988 года мы проработали вместе двенадцать лет - Слюсаренко меня буквально выдернул из банка, где я тогда работала. Я мало что смыслила в театре, и он стал моим первым учителем, которому я многим обязана. Первые же спектакли Слюсаренко заставили говорить о нем как о ярком, самобытном художнике, а о существовании театра в маленьком городке - как об уникальном явлении. Постепенно мы стали получать признание. В 1989 году мы выехали на фестиваль "Кубань театральная" и взяли там Гран-при и несколько актерских премий. С тех пор каждый наш приезд приносил нам победу. Мэр Александр Прозоровский предложил нам переехать в новое здание.

Там мы выпустили "Любовь дона Перлимплина" по пьесе Гарсии Лорки - наш знаменитый спектакль, с которым мы объездили полмира. В следующем году Театр наций пригласил нас в Москву. Позже мы были в Болгарии, Франции, Словении, на фестивале Лорки в Испании, на фестивале русских театров в Марселе, на Национальном фестивале Коста-Рики (мы были вторым русским театром, побывавшим в этой стране), на фестивале в Каире, в Германии. Одними из первых мы стали использовать антрепризный метод: приглашали на постановки московских звезд - Евгения Герчакова и Тамару Котикову, Александра Феклистова и Дину Корзун. Они играли у нас в "Эдипе-царе" и "Не могу представить, что будет завтра".

Анатолий Слюсаренко нечасто ставил спектакли - такова его художественная натура, но в малюсеньком городе нужно всегда поддерживать ситуацию "свежести". Поэтому мы проводили в городе театральные встречи - совместно с московским Театром наций фестиваль моноспектаклей "Выхожу один я...", фестиваль нескучного театра "Барабулька" и форум "Июньский парадиз". На этих встречах побывало более дюжины театров - Геленджик все это видел, и мы считали, что город может гордиться нами.

- В 1998 году состоялись выборы мэра. Пришел новый человек - Сергей Озеров, который, к нашему сожалению, не любит театр. Наш театр голосовал не за него, а за прежнего мэра - Александра Прозоровского, мы помогали человеку, с помощью которого был создан театр. Вероятно, поэтому новым мэром мы были записаны в "черные списки".

В мае Озеров закрывает театру финансирование. В тот самый момент мы работали со студентами Марка Захарова: Сергеем Алдониным и Андреем Сычевым. Они вместе сделали роскошное площадное представление "Нептуния" с факелами, жонглерами, моноциклами, кинжалами, драконами и сражениями. И мы эти два месяца вынуждены были жить только деньгами, вырученными на этом уличном торжестве: с шапкой по кругу.

Первую атаку мы отбили - финансирование восстановили, но уменьшили, оставив только заработную плату. Но спустя некоторое время началось то, что иначе как настоящей травлей я назвать не могу. В чем нас только ни обвиняли - и в финансовых махинациях, и в отсутствии деятельности, и в том, что мы вечно за рубежом, и что приглашаем другие коллективы и известных актеров, и мало зарабатываем, но много актерам платим. Каждый наш мелкий просчет с размахом и страстью раздувался во властных структурах и местной прессе. Показательно то, что никто не предлагал сотрудничества, помощи - власть работала на уничтожение театра, в чем и преуспела.

- Когда театр праздновал свое десятилетие, нас поздравляли все: Министерство культуры РФ, Российское театральное агентство Давида Смелянского, Российский национальный центр международной ассоциации любительских театров, Санкт-Петербургская театральная академия, Краевой департамент культуры, Чурикова, Караченцов, Галин, Юрский, но со стороны властей города - гробовая тишина.

Несмотря на настойчивые просьбы о личной встрече, мэр Озеров нас ни разу не принял. Несколько раз к нему приезжала генеральный директор департамента культуры края Лариса Пятигора с просьбой разобраться в нездоровой ситуации, сложившейся вокруг театра, но все оставалось по-прежнему.

Во все время существования театр "Торикос" предлагал городу массу проектов. Один из них - создание федерального театрального центра, предлагали программу фестивального движения (к тому времени единственный южный театральный фестиваль "Херсонесские игры" развалился) и концепцию ежегодного российского фестиваля "Новая пьеса" с привлечением финансирования из различных источников. Мэр мог бы нас использовать как силу, но предпочел планомерное уничтожение.

- В 1998 году Слюсаренко поставил спектакль "Плавала чарочка в сладком меду" по "Горькой судьбине" Писемского. В Краснодаре нас поругала критика, и впервые мы уехали оттуда без приза. И мэр сказал, что зря бюджетные деньги пропадают.

- Последние два года Слюсаренко говорил о том, что нужно менять концепцию театра, но в этих условиях ни о какой перестройке и речи быть не могло. И Слюсаренко перестал ставить, отошел от дел - атмосфера недоброжелательности, унижения, творческой несвободы его сильно угнетала. Слюсаренко фактически уходит на вольные хлеба. Его можно понять: в свое время он ушел из репертуарного театра, чтобы создать свой, новый, свободный, авторский театр, и возвращаться в ситуацию, когда художником "управляют", для него неприемлемо.

- С уходом Слюсаренко театр не стал мертвой единицей, он мог бы продолжать жить, став другим, видоизменившись. Кстати, мы играли спектакли до последнего. Новый творческий лидер должен был со временем выкристаллизоваться. Год-два мне хотелось поработать интендантом с театром со свободной площадкой под проекты, благо что таких проектов у меня очень много, я готова была под это собирать деньги и прессу. У нас на юге основной сезон - лето, так что приезжающие к нам актеры и режиссеры могли бы здесь окупить свой отдых на юге.

- 24 декабря Слюсаренко по окончании отпуска должен был официально уволиться. Но еще до окончания его отпуска нам "сверху" представляют нового художественного руководителя - Наталью Щурову, директора городского Дома культуры, бывшую актрису, человека из команды мэра. После уровня Слюсаренко такое назначение выглядит смешно. Цель Щуровой, которую она и не скрывала, - использование мощности театра для самодеятельности в духе того же Дома культуры. На базе "Торикоса" был создан театрально-зрелищный центр. Все, что по крупицам собиралось в течение многих лет, рассыпалось в чужих неумелых руках. Административная и постановочная часть ушли сразу, труппа практически перестала существовать. Даже названия театра не оставили, хотя, может быть, и к лучшему.

Мы боролись до конца - устраивали собрания и акции протеста, но все права были не на стороне театра, а городская пресса хранила молчание, ни один наш материал не был напечатан, ни один сюжет не показан на ТВ. На все вопросы мэр отвечает следующее: "Театр никто не закрывал, его просто реорганизовали. Если они распались - это их проблемы". И, насколько я знаю, это не единичный в России случай расправы с театрами. И если наш случай продолжает тенденцию, то театральному сообществу нужно серьезно об этом задуматься. Судьбу творческого коллектива единолично решает один человек, обладающий властью.