Вечной любви трудно сопереживать

ПОСМОТРЕВ фильм "История вечной любви" ("Ever After", производство "20th century Fox", распространение в России - "Лазер видео интернешнл"), понимаешь, как традиционной Золушке далеко до Золушки, вновь открытой, претендующей на историческую доподлинность и даже обладающей вполне конкретным именем Даниэлла. Если сказочной героине все свои проблемы дано решить всего-навсего один раз, в самом финале, Даниэлла (Дрю Берримор) с легкостью разрешает свои трудности с примерной периодичностью раз в пятнадцать минут. Автор "Истории┘" Энди Теннант создает свой экранный мир для того, чтобы он играл с героиней в поддавки. Если злая мачеха-баронесса продала своего слугу в рабство, героиня тут же его выкупит обратно. Если Даниэлла и принц сталкиваются в лесу с разбойниками, то исключительно для того, чтобы девушка выдвинула им условия мира и унесла на себе своего возлюбленного, не прилагая к этому никаких особых усилий. Будучи сама проданной в жены злодею, Золушка запросто справляется с ним с помощью холодного оружия, и черный рыцарь безропотно отпускает свою пленницу на все четыре стороны. Нам не объясняют, почему он не зовет стражу, как не объясняют и уступчивости разбойников, и многого другого.

В сущности, развертывается модель псевдосредневековой "бесконфликтности", рожденная современным модернизированным сознанием. С точки зрения идеалов демократии и объективной законности рубежа второго и третьего тысячелетий со всеми драмами средних веков можно справиться очень просто. Создатели фильма не в состоянии ни погрузиться в психологию другой эпохи, ни увидеть сложноразрешимых конфликтов в современности (пускай бы они и были закамуфлированы под исторические). Но и этого мало, к историческому сдвигу добавляется еще и жанровый. Сказочная героиня меняет свое амплуа. Классическая Золушка получила свое счастье в награду за кротость и терпеливость. А нынешняя героиня обладает свойствами если не супермена, то, во всяком случае, суперледи. И кротость ей явно ни к чему. Скорее она одержима пафосом социальных благодеяний и общественной справедливости, как какой-нибудь Робин Гуд, а в современности - благородные полицейские, детективы и герои иных профессий, готовые на свой страх и риск отстаивать высокие идеалы.

Все это является набором вполне канонических киносредств для приключений с историческим антуражем. Просто в данном случае этот набор приводит к двойной дедраматизации сюжета. Режиссер как бы невольно перекрывает все источники напряжения, которое должно концентрировать внимание и пробуждать какие-нибудь эмоции. В результате у зрителей не оказывается достаточного повода ни толком посочувствовать героине, ни всерьез побеспокоиться за ее судьбу. А все время восхищаться ее силой и жизненным оптимизмом просто устаешь. В конце концов они действительно производят впечатление слишком уж вечных. Поэтому фильм хотя и остается приятным, но не захватывает. Как не может вызвать глубокого сострадания всесильный человек, находящийся в состоянии вечного душевного равновесия.