Почти смешная трагедия

С НЕКОТОРЫХ пор все так или иначе участвующие в фестивале аккредитованные журналисты, гости, кинобизнесмены остерегаются делать прогнозы. Слишком свеж в памяти прошлогодний фортель жюри, свалившего как снег на голову Золотую пальмовую ветвь на братьев Дарденнов с их неплохим, но ни в какое сравнение не идущим с остальными картинами 99-го года фильмом "Розетта" - социальной драмой, призванной стать еще одним голосом в хоре протеста против нищеты. Такого в Каннах раньше не бывало: во-первых, тематика сама по себе никогда здесь не была самодовлеющей, а уж тем более социальная, во-вторых, прошлогоднее скопление звезд было фантастическим даже для Канн. Киномир обиделся, а Дэвид Кроненберг, председатель прошлогоднего жюри, за свой каприз был наказан ощутимым ударом по репутации. Экспериментировать, резвиться и давать волю капризам в святая святых мирового кинематографа пока не дозволялось никому. В этом году все с некоторой опаской поглядывают в сторону нынешнего законодателя пристрастий Люка Бессона. Многие полагают, что он, вдохновленный опытом Кроненберга, продолжит курс на ломку здешних традиций, поставив под сомнение самодостаточность европейского авторского кино и открыв дорогу сугубо зрелищному кино. Если самый голливудский европейский режиссер пойдет на такой шаг, это будет означать, с одной стороны, вожделенное многими сближение, "примирение" Голливуда и Европы, с другой - пусть не очень пока болезненное, но все же падение престижа Каннского фестиваля. Кроме того, Бессон совершенно очевидно обижен на Францию за манкирование премией "Сезар" его последней картины "Жанна д"Арк", получившей, вопреки прогнозам и ожиданиям, "Сезара" за костюмы, что в такой ситуации оскорбительно для режиссера. То, что Бессон обиды не забыл, - несомненно. Другой вопрос, станет ли его обида поводом для "неуставного поведения" в подражание старшему товарищу Кроненбергу.

Если Люк Бессон продолжит ломку традиций, есть большая вероятность, что нам не избежать невеселой участи стать свидетелями приобщения Ларса фон Триера к клану обладателей Золотой пальмовой ветви.

Почему "невеселой участи"? Потому что конкурсная картина фон Триера "Танцующая во мраке" ("The dancer in the dark") имеет такое же отношение к киноискусству, как детские поделки из пластилина - к настоящей скульптуре. С той только разницей, что детишки, ваяя своих слоников и медвежат, честно надеются что-то создать. Ларс фон Триер, кажется, такой задачи перед собой не ставил. Картина "Танцующая во мраке", которую можно условно причислить к условному жанру трагимюзикла, похоже, была снята зачинщиком знаменитой "Догмы-95" с одной целью - проверить зрителя, что называется, на вшивость: как, мол, расценят зрители мой новый опус, как назовут - халтурой или экспериментом, пустым эпатажем или смелостью решения? Клюнут? Не клюнут? Большинство, увы, клюнуло. Один из самых знаменитых и модных нынче режиссеров Ларс фон Триер - как жена Цезаря. То, что моден, - особенно играет на Триера. Просто знаменитый и талантливый может дать промах, модному априори дозволено все, и это будет встречено аплодисментами и стоя.

Не зря на главную роль фон Триер взял не актрису, а культовую певицу, исландскую поп-диву Бьорк. Культовость Бьорк вкупе с культовостью фон Триера сразу определила беспроигрышность позиции режиссера, а неплохим подкреплением этому тандему послужила Катрин Денев.

Сюжет фильма необычайно мелодраматичен: молодая эмигрантка из Чехии Селма живет в Америке и работает на фабрике. Селма катастрофически слепнет, но продолжает работать, скрывая свой недуг и собирая деньги на операцию 10-летнему сыну Джеку, который тоже теряет зрение. Сосед - полицейский - крадет эти деньги у бедной женщины, и она, чтобы вернуть накопления, вынуждена его убить. Мальчику делают операцию, а мать отправляется на виселицу, а фон Триер обращается к жанру мюзикла. Что-нибудь более нелепое придумать было трудно. К тому же, сколь ни талантлив фон Триер, жанр мюзикла для него - тайна за семью печатями. Похоже, за всю свою жизнь он смотрел один единственный киномюзикл - "Звуки музыки" - и использует его в фильме на полную катушку. То Селма, влюбленная в мюзикл, после работы вместе с подругой Кати (Катрин Денев) репетирует в драмкружке "Звуки музыки", то вдруг фабричный цех бросает работу и начинает петь и плясать; Селма поет и танцует с ожившим окровавленным мертвецом-соседом; Селма поет в тюрьме, по дороге на виселицу и непосредственно в петле.

Местами это более чем откровенно перекликается с индийскими мелодрамами, и абсолютно зримо представляешь себе фон Триера, заранее хихикающего и потирающего ладошки, - он-то изрядно порезвился на этой картине, остается, чтобы съел зритель, приняв всю эту околесицу за чистую монету. Кроме того, ничтоже сумняшеся, режиссер в одночасье изменяет созданной им же "Догме", по его собственному признанию, используя в вокально-танцевальных сценах до ста (!) камер. "Догма", как известно, допускает только одну, и ту ручную.

Завтра вечером жюри объявит победителей. Опасаясь делать прогнозы, чтобы не попасть впросак, как в прошлом году, осмелимся все же предположить, что жюри не обойдет вниманием фильм Джоэла Коэна "О брат, где ты?"; возможно, что-то перепадет "Няне Бетти" Нила Лэбьюта; обидно будет, если в стороне от наград останется прелестная остроумная и трогательная картина Амоса Келлека "Fast food, fast women" (на русский язык без потерь название не переведешь, т.к. это игра слов, но примерно - "Еда между делом, женщина между делом"), посвященная такой вечной и незатейливой теме, как поиски своей второй половинки. Хочется думать, что среди лауреатов окажется китайский фильм "Дьяволы на пороге" Янг Вена - об отношениях китайской деревушки с японскими оккупантами в 40-е годы, демонстрирующая умелое и тонкое сплетение восточного колорита с вечной вселенской темой дьявола в душе. Впрочем, ежедневный рейтинг кинокритиков журнала "Screen" выводит в лидеры фильм Лив Ульман "Предательство", что, с одной стороны, удивляет, учитывая очень средний уровень картины, но с другой - вполне закономерно, принимая во внимание невысокий уровень конкуренции.