Основной инстинкт

	Так выглядит каннский Дворец в эти дни. Фото автора

ОЧЕРЕДНОЙ, 53-й по счету, Каннский кинофестиваль начался одновременно с проливным дождем. Стоило первой кинозвезде выйти из машины и ступить на знаменитую красную лестницу (крытую по случаю торжеств не менее знаменитым и, вероятно, неизменным красным ковром), как Лазурный берег враз почернел, небо напряглось и извергло потоки дождя на вечерние платья, смокинги и старательно уложенные прически. Жалкие зонтики, раскрытые над головами звезд ретивыми охранниками, не помогали, а только портили картину торжественного антре кинобомонда.

Звезды быстро сообразили, что лучше предстать перед честным народом мокрыми, чем смешными, и охранники с цветастыми зонтами растворились где-то в пелене дождя. Но уж кому-кому, а публике это нисколько не мешало, наоборот - это словно сближало столпившихся вокруг Дворца фестивалей простых смертных с недосягаемыми кумирами, которые не по-звездному трясли мокрыми испорченными прическами и смахивали пальцами капли дождя с носа. Единственные, кто вел себя, будто на подиуме под ласковым солнцем, были коллеги по рекламе "Лореаль" Клаудиа Шиффер и Энди Макдауэлл. Обнявшись за талию, они устроили медленное и торжественное дефиле по красному ковру, позируя в обнимку даже, кажется, дольше, чем того хотелось промокшим фоторепортерам. Даже ежесекундное соскальзывание лифа с груди Энди Макдауэлл, грозящее обернуться полным конфузом, не сломило профессиональную стойкость двух красавиц.

А Жерар Депардье, герой первого дня фестиваля (фильмом Ролана Жоффе "Ватель", где Депардье сыграл главную роль, открывался кинофорум), дождя, кажется, искренне не замечал. Простившийся с длинными волосами, зато отрастивший внушительный живот, в обычном костюме (ни в каком ни смокинге), воротник рубашки расстегнут на две пуговицы (кажется, в галстуке его никто никогда не видел), милейший месье Депардье, обняв свою партнершу по фильму Уму Турман, очень незначительно прикрытую платьем, казалось, облюбовал "красный коридор" навсегда. Если бы не поджимало время, он явно готов был задержаться там надолго. Одним словом, было мокро и весело.

Вообще с самого начала все пошло как-то не так, как обычно. Тон задал Люк Бессон на пресс-конференции жюри. Пришел солидный и чуть насупленный, словно давая понять, что сознает важность момента и других призывает эту важность разделить. Однако на вопросы начал отвечать по-мальчишески озорно, то и дело вызывая дружный смех в зале. Помнится, прошлогодний председатель жюри Дэвид Кроненберг был куда более брутален. На первый же вопрос, какую ответственность он чувствует, Бессон честно ответил, что ровным счетом никакой: "Помилуйте, какая у меня может быть тут ответственность, я же кино не привез. Пускай другие чувствуют".

* * *

После пресс-конференции, воспользовавшись минутным невниманием охраны, обозреватель "НГ" проскользнул к Люку Бессону:

- А вы сами знаете разницу между голливудским и европейским режиссером? Или китайским? Я - нет. Я знаю разницу между хорошим и плохим.

- Зачем с ними бороться? К тому же зрелищность для кино не порок.

Тут подскочил охранник и все испортил.

Непосредственно открытие фестиваля предварила 17-минутная документальная лента классика мирового кинематографа Жан-Люка Годара "К началу XXI века". Сам Годар по состоянию здоровья в Канны не приехал, но прислал трогательное письмо: "Дорогие друзья! Спасибо, что взяли мое скромное произведение для открытия фестиваля. Я попытался объединить воспоминания о страшных и самых разных преступлениях человека, о потрясениях и показать их с помощью детских лиц и женских слез и улыбок".

А потом был XVII век, Людовик XIV - фильм Ролана Жоффе "Ватель". Был такой Франсуа Ватель, реальный человек, заведовавший кухней и отвечающий за развлечения в огромном дворце герцога Конде. К герцогу на три дня приезжает Людовик XIV, который обещает, что отберет у него имение за долги, если ему не окажут прием, какого никто никогда не видел. Прием поручается Вателю (Жерар Депардье). Тот буквально выворачивается наизнанку - и король потрясен. Настолько потрясен, что требует у герцога проиграть ему Вателя в карты, чтобы забрать в Версаль. Что тот и делает. Ватель так расстраивается, что закалывает себя шпагой. К тому же женщина, которую он полюбил, фрейлина королевы Анна Монтасье (Ума Турман), в одночасье становится фавориткой короля. А мерзкий дворцовый интриган маркиз Лозен (Тим Рот), узнав, что Монтасье спит с Вателем, шантажирует ее, заставляя спать с собой, иначе король узнает, что женщина, с которой он спит, спит еще с кем-то. История, леденящая кровь. Но красива до невозможности. Особенно впечатляют многочисленные и длинные сцены приготовления пищи королю и застолий. К середине фильма понимаешь, что основной инстинкт - очень хочется есть - гораздо основнее самого основного, которого в фильме тоже предостаточно.

Конкурсную программу открыла картина английского режиссера Кена Лоуча "Хлеб и розы" (Bread and Roses) - о борьбе мексиканских эмигрантов в Лос-Анджелесе за свои права. Лоуч любит тему возрождения и становления личности (достаточно вспомнить его последний фильм "Меня зовут Джо") и разрабатывает эту тему хоть довольно прямолинейно, но очень изящно.