Роман с мумией

	Древний Египет в Большом театре. Фото Христо Христова

ИДЕЯ восстановить первый большой балет Мариуса Петипа, сделанный им в России, принадлежит худруку балета ГАБТа Алексею Фадеечеву. Подобно тому как Мариинский театр, восстановив оригинал "Спящей красавицы", получил результат, интересный эстетически и выгодный коммерчески, - Большой театр наконец приобрел себе эксклюзивный балет наследия, лакомый кусок для зарубежных импресарио и повод для профессиональных штудий балетоведов: адекватно? неадекватно?

Сюжет: он был египтянин обычный, она - фараонова дочь. Если английский лорд накурится опиума в недрах древнеегипетской пирамиды - ему привидится, как он обернется этим самым древним египтянином Таором и влюбится в ожившую девичью мумию по имени Аспиччия. Далее следуют превратности судьбы, танцы в пустыне, во дворце и на дне Нила - и простой парень становится зятем фараона. Сценарист Сен-Жорж и хореограф Петипа в 1862 году вдохновились "Романом мумии" Теофиля Готье. Музыка Цезаря Пуни, присяжного петербургского балетного композитора, была написана им за 6 недель, причем в последний момент, одновременно с сочинением танцев, которые, как бывало в большинстве балетов Петипа, от этой музыки ни в коей мере не зависели. Наоборот, легкие, бравурные и удобные для исполнителей по метроритму мелодии обслуживали танец. Дирижеру Александру Сотникову пришлось провести титаническую работу, воссоздавая партитуру на компьютере. Потому что у хореографа был лишь т.н. репетитор (две скрипки для аккомпанемента), в Мариинке Сотникову показали только первый акт без права фотографирования, а в Большом не удалось найти ничего, кроме дирижерского клавира и отдельных партий музыкальных инструментов.

Утерянную хореографию "Дочери фараона" заново придумал (и как хореограф, и как сценограф) приглашенный ГАБТом Пьер Лакотт, французский специалист по возвращению к жизни пропавших классических балетов. От оригинала в новом спектакле осталось немного - пара вариаций, пара костюмов персонажей да кусочки пантомимных мизансцен. Остальное Лакотт сделал "по мотивам" Петипа, т.е. на стыке эпох романтического и академического танца. Не претендуя на аутентичность, он попытался стилизовать танцевально изобильный, абсолютно условный по отношению к историко-этнографической достоверности и запредельно наивный спектакль. Это вполне неблагодарная задача - Лакотт был обречен зависнуть между археологией и искусством, между стремлением сделать настоящий "императорский балет", т.е. помпезно-парадный калейдоскоп из экзотики с мелодрамой - и боязнью чрезмерного архаизма. Постановщик многое изменил в угоду современным вкусам или убрал по объективным причинам - потому что сегодня немыслимо представить балет без мужских танцев, кордебалет не на пуантах или четырехчасовой спектакль (именно столько длилась "Дочь фараона"). Но у Петипа галльская рациональность сочеталась с тем, что историк русского балета Вера Красовская назвала "уютной безвкусицей". Сочетание и рождало неповторимость его творений. Новый балет выиграл по части "хорошего тона" и в динамике, но потерял в эмоциях и стал несколько сухим.

В хореографических комбинациях Лакотта заноски всех видов и маленькие батманы (плюс куча другой мелкой техники) при принятом сегодня минимуме связок сплетаются с большими акцентированными позами, вошедшими в моду во второй половине прошлого столетия. Грандиозный эклектический гобелен балета затейливо плетется из соло, малых и больших ансамблей, пантомимных и танцевальных эпизодов, чистой классики и характерных плясок, дивертисмента вариаций - и т.н. "действенного танца", двигающего интригу. Воссозданы основные эпизоды - танцы охотниц, феллахов, рыбаков, "оживших" кариатид, вариации рек (Гвадалквивира, Конго и Невы), ансамбли притоков и ручьев в сцене на дне Нила, массовые пляски с тарелочками-кроталами. Масштабность и хореографическая логика оригинала чувствуется и в освоении огромного сценического пространства, в игре кругов, вертикалей, горизонталей и диагоналей кордебалетных построений. Сильно сокращены пантомимные эпизоды, отчего действие временами становится невнятным. Лакотт сохранил "вкусные" подробности - торжественные шествия, падающие от самума пальмы, поднимающийся саркофаг с выходящей из него мумией, обезьяну, кусающуюся огромную кобру, живую лошадь в колеснице фараона, но вяло смял сцену со львом, нападающим на Аспиччию. В оформлении он почти повторил грандиозную перспективу фараонова дворца во втором акте балета Петипа (только арка на дальнем плане у него почему-то заваливается назад), отделал пышные пачки балерин египетским орнаментом, воссоздал расхожую ориентальность мужских костюмов и приуменьшил общую феерию красок, сведя гамму к приятным сочетаниям без присущей балетам Петипа пестроты. И жаль, что нет эффектной сцены с нильским фонтаном, возносящим утопившуюся дочь фараона обратно на землю, не воссозданы массовые танцы с корзинами, из которых в конце выбирались дети, исчез финальный апофеоз с Озирисом и Изидой в небесах, и вместо этого балет заканчивается скороговоркой, при наличии длинного пролога и отсутствии эпилога становясь похожим на огромную, но недорисованную виньетку. Вопреки эпохе, практикующей главным образом "пешеходных" партнеров балерины, у Лакотта главный герой занят не только обводками и поддержками в дуэтах с героиней, но много солирует и даже поднимает героиню в высокой поддержке, сомнительной для Петипа.

...Спектакль, созданный в XIX веке за пять недель, ставился в Большом театре два месяца. Этого срока, маленького для такой глобальной работы, не хватило труппе, чтобы отточить до блеска очень трудные танцы. Кордебалет периодически косил ряды и не всегда баловал синхронностью, отдельные солисты и солистки в вариациях спотыкались при виртуозных комбинациях, когда из какого-нибудь антраша надо было молниеносно выйти во вращение, а из заноски - в прыжки по кругу. Не очень получился задуманный Лакоттом симбиоз - как он выражается, "расцвет русских рук" и по-французски филигранная работа стоп. У многих не хватало мастерства именно в стопах, которые здесь должны просто сверкать, иначе теряют смысл все ювелирности хореографии. Но по-настоящему освоили стильное кокетство и технику "Дочери фараона" Мария Александрова, Анастасия Горячева и Марианна Рыжкина. В первом премьерном спектакле главные партии танцевали Нина Ананиашвили и Сергей Филин. Сегодня в ролях дочери фараона и ее египтянина выступят Надежда Грачева и Николай Цискаридзе.