Идеальный читатель "Лолиты"

	Одна из знаменитых карточек Набокова, которые он использовал для работы над "Лолитой". Эта содержит "справочный материал" для Гумберта Гумберта: какого размера следует покупать одежду для постоянно растущей девочки.

КЛЮЧИ к "Лолите"" вышли в 1968-м, за два года до того, как их автор основал знаменитое издательство "Ардис". И вот книга Карла Проффера появилась у нас - аккуратно изданный томик. Чем-то этот комментарий похож на известный набоковский комментарий к "Евгению Онегину". Автор почти так же обстоятельно и подробно, как и сам Набоков, перебирает аллюзии и тасует прототипы. Впрочем, в 1968 году Набоков еще не стал, подобно Пушкину, историей.

Как и в случае с Онегиным, читатель Набокова сталкивается не просто с текстом, а с явлением культуры, совершенно не похожим на ту, что окружает его. Проффер пишет: "Исходные данные предполагают, что идеальный читатель "Лолиты" должен быть опытным литературоведом, свободно владеющим несколькими европейскими языками, Шерлоком Холмсом, первоклассным поэтом и, кроме того, обладать цепкой памятью". Понятно, какой простор для комментатора открывают эти обстоятельства.

Понятна и необходимость оговорок и вариантов, что предложили переводчики Николай Махлаюк и Сергей Слободянюк. Эти оговорки связаны с тем, что Проффер комментировал английскую версию набоковского романа, а она не всегда совпадает с известной большинству наших читателей версией русской.

Например, Проффер пишет: "Список аллюзий, требующих знания контекста оригинала, продолжает название автомобиля Густопсового Гумберта - Мельмот. Припомнив название некогда популярного готического романа Чарльза Роберта Метьюрина - "Мельмот Скиталец", мы аллюзию раскроем, однако лишь представление о темных делах нечестивого вечного скитальца позволит нам судить, насколько удачно (или неудачно) изверг-поэт Гумберт выбрал имя своему драндулету (отдаленному потомку экипажа Чичикова)". В комментариях переводчиков отмечено: "Существенное замечание, поскольку в русском тексте автомобиль носит гордое имя "Икар", и лишь представление об известном античном мифе позволит нам судить, насколько неудачно (или удачно) выбрано имя для этой колымаги". Другой пример: вот Г.Г. движется вслед за беглянкой и в поисках утраченного счастливого времени читает письмена, оставленные спутником Лолиты. У Набокова есть еще одно место: "┘и едва ли следовало быть знатоком Кольриджа, чтобы раскусить пошлую подковырку в адресе "А Person, Porlock, England" - Проффер говорит об этом: "По словам Кольриджа, когда он записывал привидевшиеся ему во сне строки поэмы "Кубла Хан", его отвлек "какой-то делец из Порлока и задержал на целый час с лишним" - после чего Кольридж растерял детали сновидения и бросил поэму". Комментаторы-переводчики тут же замечают: "В "русской "Лолите" вновь иначе: "┘и едва ли следовало быть знатоком кинематографа, чтобы раскусить пошлую подковырку в адресе: "П.О. Темкин, Одесса, Техас". Разумеется, любому русскоязычному читателю, несмотря на существование такого города в Техасе, очевидна тень броненосца из фильма Эйзенштейна".

Между тем текст Проффера внятен и не изобилует изощренной филологической лексикой, ее часто встречающимся птичьим языком. Сам он, в частности, признается: "Очевидно, я разглядел или, вернее, узнал не все детали созданного Набоковым узора, потому что мы видим их все сразу. Впрочем, моя цель в данной главе, помимо объяснения некоторых текстуальных загадок "Лолиты" и отстрела некоторых тигров, состояла в том, чтобы дать читателю Набокова представление о том, на какие детали следует обращать внимание и какие логические связи он должен делать, поскольку поэзия требует той же точности, как и геометрия".

Снабжен комментарий Проффера также и "Хронологией Лолиты" - кстати, в романе довольно много знаковых дат: Лолита освобождается от Гумберта 4 июля, в американский День независимости, а умирает 25 декабря - родами. Есть там и иные даты, внешне не видные при скорочтении романа.

Но, надо сказать, у слависта Карла Проффера есть как бы двойная слава, поскольку "Ардис", который он основал, был тем издательством, которое печатало полуподпольно (а чаще действительно подпольно) распространявшиеся в России книги. Многие из неидеальных читателей родом из СССР впервые увидели "Лолиту" именно в ардисовском томике на толстой бумаге. Причем ворованный воздух сохранялся даже в их слепой ксерокопии - уже на бумаге тонкой, но со следами загадочных копировальных валиков, будто следов от колес автомобиля безутешного Гумберта.