Итоги прошлого театрального сезона

	Лев Додин получает очередную "Золотую Маску". Фото Михаила Гутермана

ЦЕРЕМОНИЮ этого года, что прошла в понедельник в Малом театре, можно назвать удачной и очень скромной. Впервые, пожалуй, организаторы смогли создать уютную домашнюю атмосферу без фанфар и претенциозных высоких слов, которые должны "соответствовать".

Начали в индустриальном стиле. За раскрывающимся бархатным занавесом оказался пожарный, металлический. Поднявшись, он обнаружил открытую сцену, где, как в запасниках, были живописно развалены фрагменты различных декораций: колокола, двери, интерьеры, падуги, ширмы. Продолжительные звуки некоего заработавшего механизма - и в дальнем левом углу зажегся свет: председатель Союза театральных деятелей России Александр Калягин собственной персоной приехал к нам на сценическом лифте. Убедив нас в том, что его выступление - пародия на шоу Леонида Ярмольника, Калягин загнал заранее припасенный микрофон в стойку и затем устало и с некоторой долей злости сказал, что все, которые всегда очень недовольны "Маской", проводят дни и ночи в поисках лишнего билетика, в том числе и на эту церемонию.

До этой поры "Золотая Маска-2000" отличалась как раз примирительным характером, всячески демонстрируя готовность идти на компромиссы и меняться, следуя пожеланиям наблюдателей, в числе которых были и упомянутые "завистники". Так, был отменен институт выдвижения Экспертным советом номинантов в конкретных номинациях, а современная хореография стала не придатком классического балета, а отдельным жанром театрального искусства. И, заметим, в этом году в результате фестиваль чаще ругали те, кто традиционно его хвалил, и хвалили те, на ком красовалось клеймо активного противника. Остается гадать, то ли "Золотая Маска" действительно стала всерьез зависеть от общественного мнения и пытается приспособиться к нуждам большинства, то ли имеет место круговорот кланов, обмен противоположностями.

Учитывая комичное впечатление, оставшееся после прошлогодней церемонии в Большом театре, когда номинантов выстраивали шеренгой в ожидании своей участи, организаторы и режиссер церемонии (Владимир Бейлис) тщательно выверили мизансцены вручения премий и вскрытия конвертов. Слева, рядом с ложей, где сидела Маргарита Эскина, - девочки с цветами, справа (где в зеркальной мизансцене находился Михаил Швыдкой) - мальчики с "Масками". Удачным нововведением стал видеоэкран, на котором зрителю представляли фотографии спектаклей-номинантов. Правда, строгий, черно-белый, графический эффект почти пропал: в зрительный зал немилосердно светили мощные прожектора, необходимые для телесъемки.

Вручение премий, о которых было известно заранее, прошло очень спокойно. Александр Калягин передал "Маску" - за поддержку театрального искусства Егору Строеву, представителю Альфа-банка и Владимиру Яковлеву. Губернатор Санкт-Петербурга, не заручившись поддержкой Валентины Матвиенко в этом вопросе, опрометчиво пообещал провести "Золотую Маску-2003" в северной столице, в год 300-летия со дня основания города. Михаил Швыдкой вручил "Маску" новому послу Литвы в России Зянонасу Намавичусу вместо отсутствовавшего Эймунтаса Някрошюса: Някрошюса награждали за "Макбета" - как за лучший зарубежный спектакль, показанный в России в прошлом году. Георгий Тараторкин поздравил с вручением премии художественного руководителя Театра на Таганке Юрия Любимова и председателя Ростовского отделения СТД, народного артиста СССР Михаила Бушнова.

В отличие от прошлогодней церемонии, сделавшей "упор" на классический балет школы Большого театра, в Малом показали свое мастерство виртуозные и энергичные артисты ансамбля Игоря Моисеева с их танцами народов мира и кордебалет из мюзикла "Метро". Самым ярким впечатлением, собственно, обеспечившим тот самый домашний уют, воцарившийся на церемонии, стали краткие интермедии "Класса экспрессивной пластики" Геннадия Абрамова. Перед объявлением каждой номинации на сцену выбегали персонажи спектакля Абрамова "Стая" - согнутые "в три погибели", затянутые в пальто актеры. Этакими барабашками, маленькими ангелочками без голов, с голыми ножками и смешно торчащими ручками они выбегали на сцену, изящно и остроумно представляли оперу, балет, оперетту и драму.

ЖЮРИ сыграло в дипломатические игры так, как будто в нем заседали не актеры, постановщики и критики, а квалифицированные выпускники МГИМО. Главный спор - Большого театра и Мариинки - был решен по принципу "мы с тобою оба правы". Лучший спектакль - "Симфония до мажор" (должно быть, большинство членов жюри видело спектакль на премьере, а не в январском разболтанном состоянии). Но и Мариинка не забыта - "Спящей красавице" выделен специальный приз жюри. "Маска" за лучшую мужскую роль выдана премьеру Большого театра Николаю Цискаридзе - и тут споров быть не может, на данный момент это самый яркий танцовщик страны, причем именно актерски одаренный. А за лучшую женскую роль - мариинской балерине Светлане Захаровой, в своей трактовке роли Авроры слегка пренебрегшей всеми разговорами о реконструкции стиля "истинного" Петипа, но пленившей жюри столь присущей именно Авроре беспечностью и феноменальным апломбом.

В современном танце - также филигранная дипломатия. Лучшим спектаклем названа "Кровать" Геннадия Абрамова - квинтэссенция стиля основоположника contemporary dance в России. Но и Татьяна Баганова не обижена - она получила "Маску" за лучшую работу хореографа, и таким образом награждена и ее "Свадебка" (Екатеринбург, "Провинциальные танцы").

Во всем этом карточном раскладе пострадал только один художник - Алексей Ратманский. Он ведь никак в дипломатию не укладывается: жил в Петербурге, затем учился в Московском училище. Ставил в Москве ("Прелести маньеризма" и "Сны о Японии"), затем ставил в Петербурге ("Поцелуй феи", "Средний дуэт", "Поэма экстаза"). Сейчас живет в Дании. Он - ничей, он - просто человек, поставивший для Мариинки в прошлом сезоне потрясающе талантливые балеты. Но этого, видимо, маловато.

КАК И ПРЕДПОЛАГАЛОСЬ, все основные "Маски" "сорвал" Мариинский театр своим "Семеном Котко", которого театральная Москва так и не увидела, - лучший во всех отношениях спектакль прошлого сезона участвовал в конкурсе, так сказать, заочно. Наверное, это не есть хорошо. Логичнее, если на премии будут претендовать только те спектакли и персоналии, которые физически приезжают на фестиваль. На сей раз в мариинскую копилку ушли четыре "Маски": за лучший спектакль, лучшему дирижеру (Валерий Гергиев), лучшему режиссеру (Юрий Александров), лучшему художнику (Семен Пастух).

Все вроде бы архисправедливо, но жаль, что по ту сторону остались явления, достойные внимания, - как например, молодой своеобразный талант Дмитрий Черняков, режиссер новосибирского спектакля "Молодой Давид" по минималистской опере Владимира Кобекина. Этот спектакль благодаря своей включенности в европейский конъюнктурный контекст попал в центр внимания не только оперной, но и всех других театральных тусовок. В такой ситуации не слишком утешило присуждение премии за лучшую мужскую роль новосибирскому басу Валерию Гильманову (царь Саул) - это похоже на политкорректный реверанс жюри, дабы подсластить пилюлю проигрыша театру и спектаклю.

"Маска" за лучшую женскую роль уехала в Красноярск вместе со Светланой Кольяновой, которая лихо и азартно обаяла строгую столицу своей "дочерью полка" в опере Доницетти - это присуждение одно из самых приятных на нынешнем фестивале. Не остался без "Маски" и всюду успевающий "Геликон". Нынче ему повезло в конкурсе "Новация" за библейский триптих на либретто Алексея Парина (он же автор либретто и к "Молодому Давиду") "Голоса незримого", в котором, если присмотреться, ничего особо революционно-новаторского и нет - три аскетичных моноспектакля под рояль на музыку современных композиторов-радикалов. Получить эту "Маску" было не слишком трудно, потому что у Дмитрия Бертмана и К╟ не было конкурентов и контекста внутри номинации. Ну, все равно поздравляем.

На повестке дня - ветер из Петербурга. Ничего, кроме раздражения, скуки и досады, не вызвала в столичных оперных кругах екатеринбургская "Мазепа" - главное разочарование фестиваля. А ведь этот спектакль Георгия Исаакяна, которому еще несколько лет назад такое прочили!..

Торжественность момента вручения Национальной театральной премии в области оперных достижений изрядно снижал грубый конферанс Зураба Соткилавы с его вульгарно-неофитскими интонациями (среди перлов, скажем, блистал такой пассаж: "Хотел бы я вручить премию тому тенору, который поет труднейшую партию в "Дочери полка" (там девять "до" подряд), а эту певицу я не знаю"). Напротив, оживил уснувший было зал своими изящно-нахальными выходками элегантный каботинец Игорь Дмитриев, которому в паре со Светланой Варгузовой выпало на долю выдать всего одну-одинешеньку "Маску" за опереточные дела.

Лучшим актером легкого, но трудного жанра неожиданно был назначен перспективный красноярский юнец Иван Корытов за роль Осипа в гоголевском мюзикле В.Плешака "Инкогнито из Петербурга" - и тут уже, иначе не скажешь, выходка жюри, поскольку в лице Корытова авансом поощрены пока еще не осознанный природный дар и слепая органика, в то время как ни с чем остались два крепких, сложившихся профессионала, умеющие мастерски делать роли, держать зал и владеющие секретами ремесла, - Владислав Питальский (Хлестаков) и Владимир Смолин (Черт в екатеринбургском мюзикле "Черт и девственница" Кирилла Стрежнева). Или прикажете считать подобное решение соломоновым?!

В КУКОЛЬНОЙ номинации были представлены три спектакля, но две из четырех возможных премий взяла "Золушка" петербургского театра "Кукольный дом" (лучший спектакль и лучшая работа актера). Режиссер Александр Максимычев признался в том, что ему, руководителю театра без помещения, денег и зримой поддержки, нечего больше сказать залу, как "Служу отечеству". Актриса Элина Агеева сыграла все человечьи и звериные роли в до слез трогательной сказке, которая представляется глубокой утопией в наше время торжествующих мачех.

Как мы и предположили в субботничном номере, актерские премии в драматическом театре получили Елена Попова и Сергей Дрейден, сыгравшие роли конфликтующих супругов в спектакле "Отец" Большого драматического театра имени Товстоногова. В этой камерной постановке режиссер Григорий Дитятковский сосредоточился на тончайшей актерской технике, в итоге спектакль поддержал славу исполнительской школы БДТ. Вручение премий за "Отца" выглядит благородным поступком драматического жюри. Не меньшее благородство было проявлено ими и в случае со спектаклем Минусинского театра драмы "Циники" - постановка, расколовшая критику на восторженных и расстроившихся, не могла тягаться со столичными театральными зубрами. Жюри, возглавляемое Ольгой Яковлевой (Константин Райкин по болезни не смог видеть всех фестивальных показов; не было в залах и некоторых других членов жюри), наградило сибиряков не обидной в данной случае, а даже очень и очень почетной, "домашней" специальной премией жюри.

Сценографическая "Маска" тоже поехала в Петербург - ею наградили Эмиля Капелюша, автора декораций к спектаклю "Буря" Театра имени Комиссаржевской. Художника увлекла идея колоссальных деревянных качелей, формирующих то каркас корабля, который разбивается в бурю, то акробатические снаряды, на которых упражняются в физической силе персонажи.

Лучшим режиссером драматического театра был назван Лев Додин, показавший на фестивале спектакль "Чевенгур", поставленный к столетнему юбилею Андрея Платонова и впервые сыгранный в культурной столице Европы-1999 - Веймаре.

Единственная премия, оставшаяся в Москве, - за "Лучший спектакль" - досталась "Комнате смеха" Камы Гинкаса. В пьесе лауреата Антибукера Олега Богаева сыграл Олег Табаков. Табаков не скрывал своего счастья, и можно понять, что среди прочего он испытывал и чувство удовлетворения: он был, конечно, достоин "Золотой Маски" и за роль в "Последних", но тогда, несколько лет назад, получил ее картонную копию, срочно изготовленную к церемонии. На сей раз, выйдя из фойе, он медленно, с невероятным достоинством прошел по зрительному залу, взошел на сцену, долго вглядываясь в зал, затем, блистая громадной связкой ключей, сказал: "Знаменательно, что эту "Маску" получил я".

Евгений Гришковец, еще один антибукеровский лауреат, получил сразу две "Золотые Маски": приз критики и премию конкурса "Новация". Приз критики на этот раз как нельзя более уместен: почти все критики, что писали о его спектакле "Как я съел собаку", добавляли свои жизненные истории к тем, которые были рассказаны Гришковцом.

Первый из трех показов спектакля "Чевенгур" был отсмотрен еще в пятницу и потому голосовало драматическое жюри, кажется, не в ночь перед церемонией - это, видимо, и стало причиной невиданной до сих пор утечки информации. Когда на церемонии вскрывали конверты, губы многих театральных деятелей доверительно и с гордостью "посвященных" шептали своим подружкам, женам, матерям, сидящим подле них, имена еще никому не известных лауреатов. Театральные критики тем паче достоверно знали секретную ситуацию. (Об этом свидетельствует тот факт, что некоторые газеты вчера вышли с информацией о лауреатах - только драматической секции.)

Не станем утверждать, что так и было, но, поскольку информация исходит от одного из членов жюри, считаем возможным популяризировать и другой слух, казавшийся недостоверным: в случае с номинацией "Лучший драматический спектакль" было допущено переголосование. Первый вариант (легко догадаться с первого раза, какой) по каким-то причинам не устроил жюри.

В открытости позиций, которую предпочло драматическое жюри "Золотой М аски", много понятного (кому не хочется стать добрым вестником?!), но раньше такого не было; о результатах голосования не знали ни члены жюри, ни сами лауреаты, ни даже сотрудники "Золотой Маски". Политика открытости прежде всего дурно сказалась на драматизме церемонии - в зрительном зале и так (в силу отсутствия номинантов) не было заметно былых страстей.