Только форма

	Будни Советской армии. Фото Анатолия Жданова

ПРЯМО следует сказать, что надо обладать незаурядным мастерством читателя, для того чтобы не бросить повесть Дмитрия Пушкаря "За Родину и все такое" ("Знамя" # 1, 2000) после первых же страниц, содержащих в себе радиограммы такого вида:

"30.04.79

500 МГЦ

10.43

ВСМ

ТЕРПЛЮ БЕДСТВИЕ

17 КМ ЮЮЗ АМАНДА ХАБ ВИЖУ НОАК ЧИС 50 СТРЕЛ ОР

ВЕКТОР АМАНДА

Я ВЫС 431 УСТЬЕ Р ЧЕРН

АЛМЕНОВ 200

Я ЗДЕСЬ ОДИН

РЕШ АТАК

ПР ПОМ

ЛУКАШОВ ВЧ 1245

КТО ПРИН

ПРМ".

Впрочем, и после радиограмм, занимающих 9 страниц, вплоть до самого конца повести никакого живого текста нет, а приведены только лишь сухие рапорты, протоколы, требования, представления, судебные записки, справки, тексты телеграмм и проч., посредством которых автор рассказывает о произошедшем (или не произошедшем - этого так и нельзя понять) нарушении государственной границы, во время чего некий гвардии сержант Лукашов совершает то ли подвиг, то ли преступление.

Вообще сделать текст менее внятным и даже малопригодным для чтения (все эти "ком-р, т/х, пр-к, м-р" и так далее), похоже, основная цель Дмитрия Пушкаря. Утомляющие читателя разыскания и замысловатые игры автора наводят на мысль, что повесть эта - всего лишь очередная попытка "поиграть" с формой литературного произведения, не утруждая себя поисками какого-то серьезного содержания.

И действительно - не совсем понятно, какую же мысль пожелал донести Пушкарь до читателя. Может быть, он хотел рассказать о подвиге Лукашова? Но в этом случае совершенно неуместными кажутся все авторские шутки, касающиеся самого сержанта. "Штаны и правый сапог распорол дурак санинструктор, чтобы обработать царапину на моей ж..., для обоснования расхода спирта медицинского, который мы с ним выпили" - разве это слова героя? Может быть, он хотел показать несправедливость советской системы, когда героя объявляют преступником и ведут на допрос (следует протокол допроса подозреваемого) и в это же время награждают секретаря комсомольской организации за то, что он "руководил комсомольской подготовкой гв. с-та Лукашова, который, находясь в сложной боевой обстановке, сумел разоружить противника и задержать нарушителей государственной границы СССР в количестве 100 человек"? Но зачем тогда надо было писать столь изощренный текст?..

Можно попробовать обратить внимание на игру с числами: например, пятеро задержанных сержантом нарушителей каким-то загадочным образом трансформируются аж в 100 человек или вдруг непонятно откуда появляются несуществующие в природе 34, 36, 37, и т.д. апреля. Но и это ровным счетом ничего не объясняет, и остается огромное количество вопросов: зачем надо было включать в повесть малограмотного ветерана Великой Отечественной войны? Зачем упоминать о гомосексуализме (да еще и довольно грубо объяснять, что это такое)?

Автор будто бы специально старается сделать так, чтобы даже тот незамысловатый сюжет, который можно обнаружить, если пристальнейшим образом обследовать текст, стал как можно более размытым, ускользающим, ставящим в затруднение. И если именно это - его задача, то он, надо признать, решил ее замечательно.

И все же зачем все это? Ведь подобные игры с формой были актуальными довольно давно - когда Владимир Сорокин писал малоприятный роман "Норма", а Лев Рубинштейн - малопонятный стихотворный опус "Мама мыла раму", а сейчас безнадежно устарели.

Может быть, автору повести оно и приятно - поразвлечь и позабавить самого себя, выдумывая подобные тексты, но все же и о читателе недурно было бы позаботиться...