Девушка спешит на свидание

К ЧЕМУ лукавить, "Беги, Лола, беги!" - кино не мое, хотя я и отдаю должное мастерству режиссера, - неспроста этот немецкий хит претендует на "Оскара" в номинации "лучший иностранный фильм". Несложно понять, почему эта лента собрала ворох международных наград, у себя на родине стала кассовым чемпионом и - что еще круче - культовой картиной молодежи. В ней есть "примочки", необходимые и достаточные, чтобы молодежная тусовка узнала в "Лоле" себя и приняла фильм как поколенческий. Однако это вовсе не тот случай, когда режиссер простодушно самовыражается в рамках молодежной субкультуры и попадает пальцем в небо, нечаянно ответив на социальные ожидания. Напротив, фильм являет пример тщательного расчета, превращенного в поэтический прием. В картине Тома Тиквера есть поле для эстетического анализа и даже для рефлексии. В ней все не то что бы просто, а очень просто, концептуально просто. Как в клипе, название которого одновременно становится слоганом: "Беги, Лола, беги!"

Значит, так: Лоле звонит ее бойфренд Манни. Он в истерике - забыл в метро пакет с большой суммой денег, пакет исчез, а ровно через двадцать минут у него встреча с боссом, который ждет этих денег. Если Манни не достанет денег, босс его убьет. Это однозначно. "Лола, спаси меня!" И Лола бросается на помощь. Еще не зная, где и как раздобыть 100 тысяч марок, она пулей вылетает из дома и мчится по городским улицам навстречу Манни. В запасе у нее двадцать минут┘ Пересказ, даже самый лапидарный, отстает от бешеного ритма картины, ритма, в котором нет ни единой паузы, чтобы перевести дух. Как в компьютерной игре, на экране в сумасшедшем темпе раскручиваются три версии развития событий. Первая закончится гибелью героини. Лола получит полицейскую пулю во время операции захвата - после того как они с Манни грабанут кассу в ближайшем супермаркете. Во второй версии проигрывается вариант с гибелью Манни - он попадет под колеса "скорой" на глазах у Лолы, застывшей с мешком денег в руках: действуя как опытная террористка, она сумела проникнуть в сейфы банка, где служит ее отец. Третья версия - happy end. Оба живы-здоровы, все o"key. Лоле повезло, она выиграла бешеные деньги в казино, забежав туда по дороге от полного отчаяния. Но сказочно повезло и Манни - он увидел в толпе того самого бомжа, что уволок его сумку с деньгами из метро, догнал его и вернул свое.

Вот тут и настал момент истины, из-за чего мне захотелось написать про фильм, который вроде бы отменяет мою (традиционную) культуру и тем самым меня как ее продукт. Брутальный Манни (Морис Блейбтро) взглянул на свою девушку с высоты своего роста, не заметив даже, что в руках у нее - увесистый мешок, спросил участливо: "Ты что, бежала?" И - такой заботливый - нежно снял с ее лба какую-то соринку. Будто не он всего двадцать минут назад почти рыдал в трубку. Будто не он капризно обвинял Лолу, что все случилось из-за того, что она опоздала на свидание.

Лола онемела и молча пошла за ним. Маленькая, крепко сбитая, спортивная. Любовь зла.

Вот и вся история, ничего особенного. Но как все-таки объяснить повальный успех ленты, чей box-office уже в семь раз превысил ее бюджет? Секрет - в языке, на котором режиссер общается со зрителем. Это своего рода визуальное арго, молодежная "феня" - суперсовременный синтетический язык клипа, анимации, телевидения. Триллера, комикса, экшн. Вся прелесть, однако, в том, что фильм "мужского действия" здесь тонко подменен фильмом женского действия, пусть такого и нет в табеле киножанров. И картина, построенная на экспрессивных жанровых приемах, насквозь условная и без претензий на "правду жизни", именно ее, "правду жизни", вдруг и обнажает в финале. Который вроде бы happy end, с одной стороны, а с другой ┘ Просто надо видеть лицо Лолы, лицо актрисы Франки Потенте, в тот момент, когда Манни, снова сильный и снова мужественный после той телефонной истерики, одним взглядом ставит ее на место. На женское место, заведомо определенное вовсе не им, Манни, а всем ходом истории. Но дело даже не в феминистском акценте, возможно, случайном. Дело в том, что этот побочный эффект ретроспективно выворачивает наизнанку весь сюжет и даже обнаруживает в нем метафизическое пространство. И тогда совсем иначе читается почти безумный бег героини навстречу любимому, детально показанный в фильме. Это уже не самоцельный монтаж аттракционов, это экзистенция, визуальная формула состояния, пограничного между жизнью и гибелью. Бешеная энергетика любви, благодаря которой Лола наложением рук реанимирует жертву ДТП и выигрывает в рулетку необходимую сумму, резко гасится небрежным полувопросом Манни, уже уладившим свои важные мужские дела: ты что, бежала? Все вернулось на круги своя: ему - сила, ей - слабость.

Образ Лолы и образ явленной на экране любви, в показе которой, представьте, нет ни эротики, ни секса, а только лишь женское самопожертвование, психологизируется за кадром. Все эти смыслы "вчитываются" в картину после просмотра. Броские визуальные эффекты быстро блекнут, выцветают. Остается девушка в короткой маечке, модно оголяющей талию. Сломя голову девушка спешит на свидание, совершая по дороге подвиг любви. Напрасная жертва! Но не последняя.