Реплика в сторону

РАССКАЗЫ Исаака Фридберга, опубликованные в # 11 "Дружбы народов", вместе составляют нечто вроде повести - так они и поданы в журнале с общим заголовком "Розовые пятки Лионеллы". Но ничто не мешает свободно разъединить их и пустить каждую главку в отдельное плавание, поскольку каждая сама по себе представляет полностью законченное произведение.

Самое неудачное в этой повести, безусловно, название, которое сразу и бесповоротно отсылает в совсем другую литературную нишу и неведомо зачем сбивает читателя с толку. Вообще названия нынешних литературных "продуктов" - тема для отдельного разговора, очень и очень многие авторы как будто нарочно выбирают для заглавия что-нибудь такое, что невозможно удержать в памяти дольше, чем читается первая страница. И поступают так совершенно напрасно, поскольку хорошая реклама, как известно, - половина успеха. Поразительно при этом, что все рассказы по отдельности носят нормальные, адекватные содержанию названия. Но разобраться в природе этого феномена без помощи психолога не представляется возможным.

"Розовые пятки Лионеллы" посвящены армейским будням закончившего гражданский институт молодца, который по советским законам о воинской повинности (и по собственной готовности им подчиняться) должен два года послужить родине в звании лейтенанта.

Дело происходит где-то в начале семидесятых (сужу по нескольким мелькнувшим деталям дамского гардероба). Дедовщины еще, если верить автору, нет, хотя старики уже учат салаг, но в целом настроение этих картинок с армейской выставки скорее оптимистично, чем мрачно. Что, впрочем, не исключает присутствия некоторых трагических деталей.

Общая задача "Пяток Лионеллы" прочитывается в подзаголовке: "Хроника времен великой империи". Действительно, никаких особенных художественных вершин Исаак Фридберг на просторе своего текста не покоряет. "Пятки" демонстрируют умелое письмо, хорошую руку, отчетливый глазомер - но не более. Это скорее все-таки ловко выполненные байки с выверенной дозой драматизма, иронии и даже отчасти лирики, но без того предельного напряжения сил, которое выводит текст за пределы общего ряда.

Автор с интересом вглядывается в свое прошлое, заражая этим интересом и читателя, иногда это вглядывание выводит на какие-то более широкие обобщения, но в целом остается ощущение, что автор был скорее озабочен занимательностью повествования, чем его настоящей глубиной. Это не значит, что таким текстам не должно быть места в отечественной словесности, просто место это - при заданных характеристиках - будет заведомо не в первых рядах.

Такие тексты словно существуют как до некоторой степени рабочий материал, который, накапливаясь из разных источников, будет когда-нибудь по прошествии лет кем-то переработан - переосмыслен и перекроен, чтобы, возможно, воплотиться в чем-то более значительном. В принципе эта "Хроника" есть скорее художественный документ истории, которая требует своих летописцев, чтобы не пропасть втуне.

Почти ничего нового не содержит в себе и сама армейская тема - если не считать того, что здесь она представлена в своем облегченном варианте, каковой способ разговора в последние десять лет кажется уже отчасти новаторством. Конечно, здесь, хотя и не слишком пронзительно, звучит мотив противопоставления мыслящей личности и туповатого окружения. Конечно, и у Фридберга мы найдем и демонстрацию отдельных признаков типичного российского бардака - вроде того, что сперва огромные деньги вбухиваются в глобальный проект переоборудования средств наземного слежения за воздушными целями и перевода его на автоматические системы, а потом выясняется, что системы эти из-за технического несовершенства функционировать не могут и все переводится обратно на ручное управление - с той только разницей, что ранее для обслуживания всей этой механики полагался вдвое больший человеческий штат. Или строительство гарнизона как можно дальше от ближайшего населенного пункта, чтобы младший контингент не разлагался от общения с местным населением, то есть не бегал в самоволки по девочкам и за водкой, в результате чего офицеры и их жены, проживающие в гарнизоне годами, отрываются от всяких благ цивилизованного мира, включая даже канализацию - в офицерских домах есть унитазы, но нет воды, которую носят из колодца ведрами.

Но все это, повторяю, скорее смешно, чем страшно. И хотя автор местами намекает на то, что все эти бредовые нелепости следует отнести за счет действия самых высших сил (в тексте несколько раз мелькает образ двугорбого верблюда, этакого символа советской системы, от которого и зависит все происходящее), но это как раз вторая, на мой вкус, авторская ошибка - или, во всяком случае, неточное попадание. Сугубо реалистическое письмо основного объема текста противится этой навязанной ему метафорике, выталкивая ее из своей среды, как инородное тело. Фридберг и хотел бы "углубить" текст, да сам текст - в той форме, в какой он Фридбергом создан, - противится этому углублению. В таком деле, как искусство, всегда важна органичность. Шаг вправо, шаг влево - и мигом слетишь с тропинки.

"Розовые пятки Лионеллы" - чтение необязательное, но далеко не противное. Завязкой разговора его не назовешь, ибо разговор на эту тему идет уже давным-давно, это что-то вроде реплики в сторону, часто необходимой, чтобы диалог не зашел в тупик.