Русское национальное блюдо-3

	Российско-белорусский герой, губернатор Мухин (Евгений Матвеев) не боится негодяев, угрожающих ему по мобильному телефону. Кадр из фильма

ПОДОШЛА к концу эпопея Евгения Матвеева "Любить по-русски". На этой неделе журналистам была представлена ее третья и, как утверждает режиссер, последняя часть - "Любить по-русски-3". Подзаголовок - "Губернатор". Можно догадаться, что многострадальный и честный Валерьян Мухин (Евгений Матвеев), в "Любить-1" отвоевавший землю у мафии, в "Любить-2" отсидевший за правое дело в тюрьме, в "Любить-3" стал честным губернатором. Поскольку известно, что в России на одного честного приходится сонмище нечестных, губернатора, кроме кучки преданных соратников и одной жены, живущей к тому же почему-то отдельно, на хуторке, окружает невероятное количество темных сил. Имя им - мафия. Эта мафия хочет помешать подписанию губернатором и соседней Белоруссией договора о строительстве моста, по которому будет осуществляться дружба между двумя братскими народами. Почему-то мафии этот мост стоит поперек горла (кстати, до конца так и непонятно, почему) - настолько, что она отваживается на самые неблаговидные поступки: отрезает голову любимой собаке героя и подбрасывает ему в ящик письменного стола, печатает в местной газете гнусную фальшивку - смонтированную фотографию губернатора с обнаженной вице-губернаторшей на коленях, организует мелкие взрывы и пожары перед носом губернатора, без конца звонит ему по телефону и замогильным голосом пугает и в конце концов за час до подписания пресловутого договора ливнями автоматных очередей в течение примерно минуты прошивает машину героя. Но честного губернатора сломить не так-то легко. Он выживает даже под пулями, договор подписан, мост построен, и через два года по нему идут навстречу друг другу прослезившиеся от счастья представители дружественных славянских народов. Мафия, естественно, посрамлена. Александру Григорьевичу Лукашенко - наши искренние расшаркивания.

В кругах, близких к создателям картины, это называется "народным кино". Что такое "народное кино", никто пока не объяснил. Приходится догадываться самим - то ли это кино, снятое специально для народа, но тогда возникает вопрос, для кого делается остальное кино. То ли это кино, снятое так или иначе с помощью народа. Вроде как храм Христа Спасителя, тот, настоящий. Похоже, что и то, и другое отчасти. Действительно, денег на картину подбросил кое-кто из губернаторов - тоже ведь народ в каком-то смысле. И снят фильм, очевидно, тоже исключительно для народа как антипода интеллигенции и элиты, которые к народу отношения не имеют и, значит, фильм им понравиться не может. В таком случае остается обидеться за народ, потому что термин "народное кино" придуман от беспомощности. Нет кино народного и антинародного, элитарного и для простаков - есть кино хорошее и плохое. Если фильм представляет собой смонтированную цепь из кича и фальшивки на основе скверно и словно между делом состряпанного сценария, в котором нет ни единого слова из жизни, в котором герои говорят фразами из учебника русского языка для иностранцев, герои делятся на хороших и плохих с четкостью "на первый-второй рассчитайсь!" - значит пора говорить о народном кино. Потому что народ, очевидно, выше собственной безвкусицы подняться не может. Народ обречен любить по-русски свое национальное блюдо - лапшу, а вот пищу потоньше переварить уже не в состоянии. Народу вредно напрягаться, а то еще научится отличать хорошее кино от плохого. Значит, сделаем такую лапшу, чтобы проскакивала без пережевывания. Например, надо не просто поделить героев на хороших и плохих, надо сделать их абсолютно узнаваемыми и предсказуемыми. Допустим, плохие обязательно курят сигары, подозрительно аккуратно пострижены, на шее носят цепь без креста, говорят сквозь зубы... Если хотя бы одно из упомянутых качеств присутствует - значит это человек мафии. К примеру, появившийся в самом начале фильма начальник местной милиции хорошо пострижен и имеет бегающие глаза. Дальше не надо мучиться сомнениями на протяжении фильма, кто в конце окажется главой местной мафии. Народ его вычислит быстрее, чем лейтенант Коломбо. Позже, когда его разоблачат, станет ясно, что он застрелится - не зря так зловеще гремит гром. Другое дело - как он застрелится. Уверяем вас, это занятно. Когда на звук выстрела прибежит помощник, милиционер будет лежать правым простреленным виском на столе, а пистолет будет лежать далеко на левом краю стола. Очевидно, он застрелился в правый висок левой рукой, после чего аккуратно положил пистолет на стол. Но это такие мелочи, на которые в народном кино можно не обращать внимания - проглотят.

По сравнению с "Любить по-русски-3" пресловутая "Санта-Барбара" - образец правды жизни. Дело даже не в надуманности сюжета - в конце концов и в кино иногда нужны сказки, особенно в трудные времена, как наверняка нужны были и "Кубанские казаки", и "Цирк", и "В шесть часов вечера после войны", и многие, многие другие. Дело в том, что сказка сказке рознь. Есть сказка-игра, а есть сказка-вранье. В первую играть весело, и потому она смотрится еще через многие годы. Вторая - вымученная, и это видно даже по актерской игре. В "Любить по-русски-3" хорошим актерам нечего играть, и оттого их муки написаны на лице - через силу страдает Галина Польских, жена героя, через силу бесконечно ссорится с мужем, начальником губернаторской охраны (Никита Джигурда) его жена (Лариса Удовиченко). Удовиченко пытается ссориться по системе Станиславского, но получается смешно и картинно. Все персонажи плоски и однозначны, как наскальные рисунки, вдохнуть в них жизнь не смогла бы никакая Сара Бернар.

Когда кино только родилось, его называли moving pictures - движущиеся картинки. "Любить по-русски-3" еще в большей степени, чем оно же 1 и 2, похоже на ожившие картины Шилова, тоже исключительно народные, - сладко, отретушировано и абсолютно бесспорно. Тьма низких истин еще может стать предметом спора, нас возвышающий обман - вряд ли.