Музыка, посвященная кофе

СТУДЕНТЫ вокального факультета Московской консерватории представили на днях свои дипломные работы - две монодрамы ("Голос человеческий" Франсиса Пуленка, "Записки сумасшедшего" Юрия Буцко) и одну комедию, строго говоря, не оперу - "Кофейную кантату" Иоганна Себастьяна Баха.

Когда Пуленк сочинял свою монооперу по пьесе Жана Кокто "Голос человеческий", в основе которой извечная тема страданий брошенной женщины, он заметил: исполнительница должна быть молода и красива, иначе нет ничего странного в том, что любовник ее оставил. Юлия Корпачова (сопрано) молода и красива, тем удивительнее: какой любовник мог ее покинуть? Слушатель становится свидетелем ее последнего разговора с возлюбленным, разговора по телефону. Вокальная партия не требует особенно виртуозного владения голосом, но трудна за счет эмоциональной насыщенности монолога. Корпачова детализирует душевное состояние своей героини, у которой и имени-то нет, она просто - Женщина. Напряженно-рваный речитатив сменяет пугающий шепот, а за ним - мягкая, проникающая поэтичность лирического сопрано. В течение почти часа исполнительница ведет игру одна, не имея возможности набраться сил для нового выхода. Опера идет на французском, но это не мешает актрисе установить и сохранить контакт с залом. Режиссерская работа Бориса Персиянова в "Голосе человеческом" не агрессивна, это скорее намеки, нежели прямые "решения", но и намеков достаточно. Шнур от красного телефона натягивается за шеей - соблазнительная мысль о самоубийстве. Героиня настойчиво пытается приласкать - хоть что-нибудь, будь то пальто, телефонная трубка или фотография - более ничего в ее распоряжении нет. Банальная история с банальными и наивными декорациями банально-трогательна.

Трагедия "лирическая" сменяется трагедией "драматической". "Записки сумасшедшего" Юрия Буцко представлены впервые в Москве в сценической версии, несмотря на то что жанровая специфика произведения делает необязательным его сценическое воплощение. Юрий Буцко, сочинивший эту монодраму более 30 лет назад, присутствовал на концерте и, видимо, остался доволен. Действительно, персияновская постановка остроумна и даже весьма художественна, если учитывать те скудные средства, что имелись в руках у организаторов (оркестровую партитуру пришлось заменить переложением для фортепиано, впрочем, проведших свою партию очень достойно). Драму Персиянов пересматривает и превращает в трагикомедию. Троекратное торжественно-скандированное взывание к "королю", отданное "великому инквизитору" - студенту консерватории Николаю Казанскому (хотя у Буцко это - моноопера), с нарочитой форсировкой великолепного голоса, звучит угрожающе фатально и в то же время как некая пародия на сцену суда в "Аиде".

Для Персиянова лейтмотив произведения - фраза "Они мне льют на голову холодную воду", запомнившаяся еще по молодому Калягину в драматической версии пьесы. И двое студентов Московской консерватории в зеленых хирургических костюмах разбрызгивают холодную воду из сифона в зал, а главный герой выходит на сцену под зонтом. Бас Михаил Давыдов необычайно артистичен и подвижен: он пританцовывает на столе, повествуя о походе в департамент; надев кожаные перчатки, зверски душит в образе голубого воздушного шарика директорскую дочку и всех женщин (ведь женщина влюблена только в черта); врывается в полуприпадке в зал и стремительно забивается под халат. Музыкальному образу, создаваемому Давыдовым, присуща яркая рельефность: он то передразнивает начальника отделения - инфантильный, как бы "неверный" фальцет, то собачку Меджи - занятная остинатность, то возвращается к ненотированной декламации и отчаянному parlando, то обращается к романтизированной кантилене. Однако образ сценический и образ музыкальный несколько размежевались: донести до слушателя психологическую интонацию человеческой драмы удается не всегда. У этого круглолицего, румяного рубахи-парня при всей артистичности все кажется в удивительном порядке. Человеку с таким несокрушимым оптимизмом противопоказана роль больного, издерганного и закомплексованного титулярного советника. Пожалуй, у Давыдова иное амплуа - бас-буфф, он царь Додон или отец Лизхен из "Кофейной кантаты", прозвучавшей во втором отделении.

"Кофейная кантата" - опера-шутка, легкомысленная и наивная, поставлена в пасторальном полупантомимном духе, при участии камерного оркестра Союза композиторов "Амадеус". Несмотря на стоящие на всякий случай ноты, исполнительскую сложность барочной музыки и немецкий язык оригинала, участники разыгрывают фарс очень непринужденно, прячась за ширмами, вовлекая в действие дирижера оркестра Фрэдди Кадена. Сюжет известен и мил: возлюбленный молоденькой Лизхен (Юлия Корпачова) Клаус (Андрей Дунаев) приучил ее к употреблению новомодного только что появившегося напитка - кофе. Отец девушки против ее увлечения - как кофе, так и Клаусом. Но благодаря находчивости последнего влюбленные все-таки женятся и даже заставляют строгого отца выпить с ними чашечку кофе.