Альтернативная мода

	Поэт Дмитрий Александрович Пригов покупает пирожок у "одинокой старушки" (Александр Константинов).

В СОВЕТСКИХ учебниках "Истории" была глава, в которой рассказывалось о победном шествии Октября по отдаленным и отсталым (и не самым) окраинам России. Примерно так задуман и фестиваль "Культурные герои XXI века" - как праздничная демонстрация, чья победная поступь должна быть замечена жителями Дальнего Востока и крайнего запада России. В ноябре такие региональные фестивали пройдут в Перми, Хабаровске, Мурманске, Воронеже, Туле, Калининграде, etc. Тверь - один из первых фестивальных "пунктов". По замыслу организаторов (а так получилось, что политическим организатором фестиваля стал "Союз правых сил"), такие смотры "народного творчества" должны открыть какие-то новые имена. Потому упор делается на "неформальную" культуру, на еще непризнанных, - недаром другое название фестиваля (или его девиз) - "В поисках Золушки".

За четыре фестивальных дня в Твери прошло пять спектаклей - в Театре кукол, Доме актера и Театре юного зрителя, чтение стихов с представлением новой книги 32 поэтов Твери, несколько довольно любопытных акций, открылись и закрылись выставки, прошли концерты, и целую ночь в местном клубе "Колба" демонстрировали свое мастерство ди-джеи; их выступления "прослаивали" выходы Александра Константинова, который накануне был героем акции "Без остановок", а теперь пел песни в образе старухи Изергиль, потом Оксана Василевская представила свой "проект" "Боди мьюзик", и наконец уже в третьем часу, когда, правда, никто еще и не думал расходиться, выступил театр альтернативной моды "Лабиринт".

И альтернативная мода, и даже Изергиль-Константинов не были чем-либо выдающимся. Но для тех, кто теснился в "Колбе", где почти не было свободного места, все было в радость. В общем потоке праздничных мероприятий, конечно, многое проходило "на ура". Но легкомысленный фестивальный дух не мешал воспринимать всерьез то многое, что было достойно серьезного отношения.

Самой большой удачей тверского фестиваля многие считают акцию Александра Константинова "Без остановок". Переодевшись старухой (старухи, как выясняется, - особая страсть артиста), Константинов вышел "в народ", буквально - на одну из остановок городского транспорта. Сел на лавочку, выложил на тарелку пирожки и начал продавать их по ценам, близким советским.

Случайные зрители по-разному реагировали на художественный "протест". Дети получали истинное удовольствие, старушки же, наоборот, хотя и не отходили и долго разглядывали странную бабку, не могли скрыть своей ревности: Константинов играл на их "поле", он перетягивал на себя то сочувствие и ту жалость, на которые были вправе рассчитывать они сами (поскольку вела себя "старушка" так, как и положено людям ее возраста, социального статуса и нынешнего "статистического" положения "за чертой бедности", не позволяя почти ничего чисто театрального, иначе говоря - излишне театрального). По их разумению, продавщица пирожков, не будучи настоящей старушкой, лишала настоящих тверских пенсионерок их масок и ролей... В этом смысле можно смело утверждать, что художественная провокация удалась (и пирожки были проданы, но коммерческий успех не входил в замысел автора-исполнителя).

Такой уличный театр с социальным "оттенком" чрезвычайно популярен на Западе. Кто-то и там просто проходит мимо, кто-то вовлекается в игру, даже не зная, что это всего лишь театр. У нас, быть может, в силу климатических особенностей, такой уличный театр совершенно не распространен. А жаль. Выход "в люди" Александра Константинова показывает, что подобные провокации потенциальным зрителям приходятся по вкусу. Не знаю, станут ли калининские старушки голосовать на выборах за "Союз правых сил", но совершенно точно, что они не забудут эту встречу со счастливой "соперницей".

О существовании "альтернативного театра" сегодня говорить не приходится. Театр не может существовать на голом энтузиазме, а лишних денег нет сегодня даже в Москве (попытка собрать только "неофициальные театры" на праздновании "Неофициальной Москвы" фактически была обречена на провал: уже много лет, как в столице практически полностью заглохло студийное движение и вне театров, финансируемых из городского бюджета, найти что-либо интересное сегодня удастся лишь тем, кто готов сильно понизить планку).

Появлению в тверской афише местного ТЮЗа есть некоторое оправдание. Во-первых, этот театр - не совсем то же самое, чем он был еще три года назад. Нынешний его руководитель Лариса Лелянова не сразу возглавила театр, из Москвы даже приезжала конфликтная комиссия СТД России, чтобы разобраться в возникших здесь разногласиях. Во-вторых, каждый спектакль выходит вопреки всем внешним обстоятельствам. Достаточно сказать, что Комитет по культуре выделяет на новые постановки театра около трех тысяч рублей (!) в год.

Возглавив театр, Лелянова принялась строить репертуар. "Самоубийцу" Эрдмана, которым закрывали программу фестиваля, Лелянова поставила два года назад. Другой фестивальный спектакль - "Преступление и наказание" - премьера этого года.

"Преступление и наказание" - работа неординарная, тем более интересная, что за последнее время мы видели не одну инсценировку романа Достоевского, а Лелянова "дополняет" споры и разговоры "Преступления..." фрагментами из "Бесов", "Игрока", "Записок из подполья", "Братьев Карамазовых" (возможно, что-то еще было пропущено мной). Почти все эти цитаты вложены в уста персонажей, которые в программке названы попутчиками, и они, одетые в одежды нашего времени, действительно сопровождают Раскольникова и комментируют все его шаги. Но больше они - не его, а наши попутчики и похожи на тех мальчишек, которые по многу раз ходили смотреть "Чапаева", чтобы отговорить его бросаться в последнюю атаку или в какой-то момент повернуть в другую сторону... Так и тут: они то увлекаются чисто теоретическим спором, то обращают внимание на действительно слишком приметную шляпу, в которой Раскольников идет к старухе-процентщице.

В "Преступлении и наказании" есть несколько настоящих актерских удач. Это, конечно, сам Раскольников - не в пример многим виденным другим, молодой, почти ровесник романного Раскольникова (А.Иванов). Не смущающийся, не суетящийся от близости "провала" на очных ставках у Порфирия, а по-настоящему трагический герой, и когда актер играет трагедию, спектакль тут же "растет в цене"; конечно, Порфирий - Александр Романов. Но и замечательные эпизоды, роли второго плана, которыми режиссер не пренебрегает, а даже, можно сказать, наоборот, - это галерея героев, живых, во плоти, сыгранных во многих подробностях: Мармеладов (Г.Казарьян), Лужин (В.Дегтярев), даже Первый красильщик (Б.Федотенков), которого, кажется, не замечали авторы прежних инсценировок.

Среди выставок самой замечательной была, на мой взгляд, экспозиция Инги и Алексея Аксеновых "Тибетская книга мертвых игрушек" (керамика, куклы, фотография, графика) в местном Краеведческом музее. Описать ее трудно. В двух словах: художники "шутят" на темы смерти на материале мягких игрушек и таких же самодельных фаянсовых кукол. Получается трогательно, местами до страха, местами - до умиления. Остается надеяться, что эту выставку можно будет увидеть в декабре, когда лучшие "номера" региональных фестивалей пригласят показаться в Москве.