Система выживания

- Владимир Георгиевич, известно, что с будущего сезона предполагается реконструкция театра. Перестройка касается только внешней стороны или затронет и внутреннюю жизнь театра?

- Если бы вы прошлись по закулисным помещениям театра, вы пришли бы в ужас. Третий по величине театр в России существует практически без помещений для цехов, складов для хранения декораций, репетиционных. Вышло постановление правительства Москвы. Юрий Лужков лично помог, утвержден график работ, с этого лета начата реконструкция. Она пройдет в два этапа, начнется со строительства новых помещений, которые будут примыкать к театру, всего около 16 тыс. кв. м. В это время театр продолжит работать. В сезон 2001/02 года театр придется закрыть на год: будет реставрироваться старое здание. Архитектурных изменений не будет, но театр изменится по дизайну, атмосфере, поставят новейшее оборудование. В этот период труппа планирует уехать на гастроли, но, возможно, будем выступать и на московских площадках, по крайней мере такие переговоры ведутся. Стоимость проекта составляет десятки миллионов долларов. В основном за счет дорогого оборудования. Мы планируем строительство малой сцены, предназначенной для экспериментальных работ молодых авторов.

- Это очень важно, ведь театр всегда имел репутацию "новаторского". А как сейчас обстоит дело с современной оперой?

- Сложно. За последние годы у нас было несколько современных постановок, но в основном это касается балета (Валерия Беседина, Михаил Броннер), из оперы - только Шандор Каллош. Переговоры идут, но результатов это не дает. Не очень это для молодых композиторов интересно.

- Что, кризис жанра оперы?

- Нет, это объективная театральная картина. Среди драматургов то же самое. Сколько имен нам дали 50-60-е годы: Зорин, Розов, Казанцев и так далее, и где сейчас они? Сегодня - перепутье конца века, это нормальный, естественный процесс. Чего люди хотят в театре? В 60-70-е годы любое слово правды, звучавшее со сцены, вызывало ажиотаж. Сегодня "театр" - на экранах телевизоров, а в театр приходят услышать о смысле жизни, не о сиюминутности, отдохнуть. Для нашего театра важно возобновление классического наследия, особенно в балете (последняя работа - "Эсмеральда"), хотя время, конечно, наносит свой отпечаток.

- В декабре у театра юбилей - 80 лет. Какие мероприятия планируются в связи с ним?

- Двадцать четвертого сентября открываем сезон. В декабре хотим организовать театральную декаду - до 18 числа. Состоится первый концерт лауреатов премии Casta Diva, в котором выступят лауреаты - Николай Путилин (солист Мариинки), Ольга Гурякова (из нашего театра). Вручать премию будут Ирине Архиповой, и планируется ее выступление. Закроется декада двумя гала-концертами, в которых будет занята вся труппа театра, пройдут они 17-18 декабря. В феврале - премьерная оперная постановка, в апреле - балетная премьера на музыку Верди "Травиата". Пока репетируем под условным названием "Дама с камелиями". Музыкальную редакцию сделал Владимир Корчагин, ставит главный наш балетмейстер Дмитрий Брянцев. Следующая премьера - и это традиция, дело принципа - оперетта, они всегда имели успех, на сей раз это будет "Летучая мышь". Одновременно планируются гастроли. Хочу обратить внимание на следующее событие. 5-18 октября состоится первый европейский фестиваль современного танца. В нем примут участие Франция, Великобритания, Германия, Голландия, Бельгия и Россия. Он пройдет на трех площадках: на сцене Театра Станиславского, Моссовета и Российского молодежного театра. Состоятся не только показы спектаклей, но и мастер-классы, а также большой симпозиум, посвященный проблемам современного танца.

- Знаю, что у вас работала замечательная певица Любовь Казарновская. Недавно она выступала с двумя ведущими тенорами мира, сейчас работает как гастролер. Вы всегда отпускаете своих солистов?

- Да, для нас это дело принципа. Все это работает на авторитет театра, ведь по миру они ездят как солисты Театра Станиславского, хотя есть определенные сложности: приходится иногда подстраиваться под расписание гастролей наших звезд. На мой взгляд, вообще должна быть интеграция, мы бы с удовольствием приглашали и к себе артистов из других стран, если бы позволяли финансы. Сейчас в "Отелло" в партии Яго замечательно выступает Сергей Мурзаев - артист Большого театра, но вхождение в эту роль у него заняло много времени. Ведь наш театр всегда был режиссерский, и не получается просто встать и спеть.

- В Театре Станиславского нет постоянного главного дирижера. Наверное, возможность работы с разными дирижерами предпочтительнее все же для симфонического оркестра, театр менее подвижен. Или я ошибаюсь?

- Да, это одно из наших самых больных мест. У нас есть замечательные мастера, которые обеспечивают высокий профессионализм. Но нужен музыкальный руководитель, тот, кто, помимо дирижирования, возьмет на себя массу других обязанностей, будет обладать определенными качествами организатора. Это должен быть человек, который будет посвящать все свое время театру, притом под сценой, в яме, - между прочим, немалый психологический фактор. Дирижеры предпочитают симфонические оркестры, гастроли, хотят зарабатывать большие деньги. Как правило, режиссер определяет концепцию постановки, музыкальный руководитель-дирижер ее подхватывает. Поэтому в основном дирижирует тот, с кем спектакль ставился, хотя приглашение возможно. Любой новый дирижер вносит что-то свое, оркестр вынужден привыкать. На все требуется время. Мы открыты для всех желающих. Сегодня ведем переговоры сразу с несколькими людьми, не скрывая этого, предварительно их слушаем, ездим смотреть. Дирижер - штучная профессия, и все имена здесь достаточно известны. "Узок круг революционеров"... "и страшно далеки они от театра".

- Театр только что приехал с фестиваля в Каннах. Эти гастроли оправдали ваши ожидания?

- Организаторы фестиваля, замахнувшись на очень серьезный проект, оказались несостоятельными в целом ряде аспектов. Надо уметь очень жестко оценивать реальность и те финансовые возможности, которые у тебя есть, уметь вовремя от чего-то отказаться. Не обеспечив финансовую сторону всей программы, они тем не менее отбоя никому не дали. Начались серьезные проблемы. Минимальные суточные - речь не идет о гонораре, мы согласились выступать без него - не были выплачены артистам. Организаторы наскребли одну пятую часть того, что должны были заплатить театру, что, конечно, резко осложнило ситуацию внутри коллектива. Могу сказать, что зал принимал нас замечательно. Восторженная французская пресса! С точки зрения творческой - замечательно, с материальной...

- С финансами проблемы возникают у всех. Как решается вопрос, когда возникает интересная художественная идея, но есть сложности с ее материальным воплощением?

- Я как директор обязан обеспечить проект. Делается ли это за счет финансирования, которое дает комитет по культуре, там есть специальная статья, которая называется "постановочные средства", но если их не хватает, я ищу спонсора, если нет спонсора, какая-то часть из заработанных театром средств идет на постановку. Мы к 850-летию Москвы хотели поставить "Войну и мир", это очень объемная работа с необходимостью достаточно серьезного вложения и в оформление, и в костюмы, и в приглашение дополнительных специалистов. Обратились к Юрию Михайловичу, но тогда дополнительных денег на постановку не нашлось, и пришлось отказаться от спектакля. Мы оценили возможности и желания и, к сожалению, поступились желанием. Надо жить реально. Никакой человек, занимающийся бизнесом, не пойдет в бизнес, пока он не обеспечен.

- То есть театр - это бизнес?

- В определенной степени, конечно. Прежде чем строить репертуар, серьезнейшим образом взвешиваем, заинтересует ли это зрителя. Рассчитываем. Это вовсе не исключает, что мы пойдем на эксперимент, который может не вызвать интереса у зрителя. Но тут же надо соблюсти арифметику. Допустим, два названия, которые a priori должны как названия иметь зрительский успех, и одно экспериментальное. Это очень серьезный баланс и финансовых, и творческих задач.

Сегодня удалось создать команду, которая руководит театром. У нас, безусловно, есть вопросы, о которых мы спорим, но, что очень важно, договариваемся в моем кабинете, и, договорившись, к коллективу выходим с единой точкой зрения. Возвращаясь к Каннам: я никогда не оказывался в таком положении. За мной коллектив - двести сорок человек. И не организаторы не достали деньги, а я. В этом смысле для меня был самый тяжелый период, но и счастливый. Знаете почему? Ни один из артистов, которые не получили ни копейки, не сказал, что не выйдет на сцену и не будет играть. И когда перед третьим спектаклем стало ясно, что денег не будет, я вышел к коллективу и спросил, что будем делать, артисты ответили: мы будем играть. В театре работают около 1000 человек. Но что сегодня в театре в целом доброжелательная творческая атмосфера - безусловно. Важна и политика отношений со зрителем. Ее мы ведем очень осторожно. У нас один из самых дешевых театров в Москве. Мы не делаем никаких VIP-мест по 200, 250 рублей, потому что понимаем, что в основном зрители в нашем театре очень демократичны, это интеллигенция - люди гуманитарных профессий, которые зарабатывают сегодня очень небольшие деньги. Даже если сегодня у нас и есть билеты по 75 рублей, то имеются и по 10, и по 20.

- Каким образом это компенсируется?

- За счет заполняемости зала. Мы можем поднять цены на билеты, но у нас 1400 мест, и каждый день нам их надо заполнить. Мы лучше заполним их по цене чуть ниже, но у нас будет полный зал, чем ползала по более высокой цене. Пока нам это удавалось, как этот сезон будет складываться, не знаю.

- Если зашла речь об экономике, нельзя не вспомнить об "упаковке" для товара, ибо красиво сделанная обертка - половина успеха. Есть ли новости в этом смысле?

- За последние годы мы изменили дизайн фойе, поменяли все, что касается ужасающих буфетных стоек. Сейчас постарались сменить всю ситуацию с нашей рекламой, ее стиль. Все-таки театр - классический, театр оперы и балета. Мы взяли очень строгий, элегантный информационный стиль. На фасаде вешаем большие цветные фотографии всех спектаклей. К каждому спектаклю выпускаем буклет, который как бы вводит в атмосферу произведения. То есть мы очень серьезно вкладываем деньги в рекламу театра. Изменили стиль билетов. Он должен быть предельно функциональным, билет должно быть приятно держать в руках, это не должна быть просто бумажка.

- Что директора театров предпочитают в своей работе скрывать от людей?

- Мучительные поиски решения вопроса. Я тут прочел в какой-то книге фразу: "Нет неразрешимых проблем, есть непринятые решения". Приходится часто принимать и непопулярные решения. Они должны очень четко компенсироваться популярными решениями: люди должны видеть, что в театре происходит процесс движения, улучшения. Жизнь театра - не только радости премьер, но и запреты, жесткая дисциплина. А проблем с 1000 человек хватает. Иногда не хочется принимать решения, которые принимаю, но вынужден делать это ради дела.

- Например?..

- Замечательный дирижер работал у нас - Владимир Понькин. И, к сожалению, в силу обстоятельств, в основном зависящих от него - он руководил нашим оркестром и еще двумя, - пришлось поставить его перед выбором. Я понимал, что мы теряем замечательного музыканта, с другой стороны - что тех задач, которые он должен решить, он не решает. А как тяжело, когда артисты, которые составляют славу театра, сегодня перестают отвечать предъявляемым требованиям, и им нужно это объяснить. В балете проще: в сорок лет на пенсию - закон. В опере нет. Артисту кажется, что его голос звучит, что он поет, а он уже не поет. Но во время моего пребывания на посту ни один из стариков по нашей инициативе не покинул стены театра. Сохраняем всех, абсолютно. Это для нас принципиальная позиция. Мест нет, но мы их находим. Если исходить не из личных амбиций, а интересов команды, все становится на свои места.

- То есть вы не амбициозный человек?

- Амбициозный. Не бывает людей, занимающих подобного рода должности, неамбициозных. Люблю власть, место, положение и не скрываю этого. Но стараюсь максимально в себе это давить, когда необходимо принять решение.

- Когда как директору вам работалось легче: десять лет назад или сейчас?

- Не отвечу однозначно. В Союзе театральных деятелей я занимался тоже организационными вопросами, работалось легче, потому что все было запрограммировано, "от" и "до" разрешено, "от" и "до" запрещено. Сейчас, с одной стороны, сложнее, потому что от твоей энергичности и умения решать вопросы зависит благополучие, с другой - легче: появилось больше возможностей для решения этих проблем.