Андрей Захватов
Свободная экономическая зона «Дангара» – самая эффективная в Таджикистане. Фото со страницы президента Таджикистана в Flickr
Более 10 лет назад в Свободной экономической зоне Таджикистана «Дангара» начали строительство нефтеперерабатывающего завода (НПЗ) мощностью 1 млн 200 тыс. т нефти в год. Строительство объекта, на который затратили около 90 млн долл., велось быстрыми темпами и было закончено в 2018 году. Однако действующего месторождения подходящих углеводородов (легкой нефти) в республике не было, и намерения ряда стран начать регулярные поставки нефти одно за другим оставались намерениями. И вот 11 февраля 2025 года в Душанбе в очередной раз было объявлено, что в конце декабря НПЗ заработал в тестовом режиме и в республике достигнуты договоренности с «Татнефтью» и азербайджанской компанией SOCAR о поставках сырья.
Непонятно только, зачем в стальных цистернах вместо ГСМ в Дангару будут возить нефть и зачем повышать стоимость ее переработки. Но договоренности – это еще не поставки, а бумага. Простаивающий НПЗ и убытки его владельцев республику все эти годы не особо заботили, поскольку в Таджикистан по льготным ценам ежегодно ввозят из России около 1 млн т бензина, дизельного топлива, авиационного керосина и других нефтепродуктов. При таком объеме доставленная на НПЗ в несколько бочках нефть – капля в море. Насколько можно понять, мнение специалистов и научных кругов в принятии решения о строительстве НПЗ учтено не было. В этих условиях закономерен вопрос: а можно ли было использовать эти деньги на восстановление Дангаринского ирригационного туннеля, потому что, если он выйдет из строя, простаивать будет не только НПЗ, без воды останется практически вся долина? (См. «НГ» от 27.06.23.)
Но в этой истории интересно другое – что же повлияло на принятие решения о строительстве ненужного предприятия? Возможно, подобное происходит тогда, когда в основе инициативы строительства лежит стремление выслужиться перед начальством, не спрашивая экспертов и себя, нужно ли это. В советское время за простой ненужных объектов следователи заводили дело, а сейчас по разным причинам не заводят. Сталкиваясь с такими примерами, современная инженерная психология, изучающая интеграцию человека в промышленность, склоняется к тому, что практически каждый такой просчет – это следствие эффекта Даннинга–Крюгера.
Многим людям сложно признать свою некомпетентность, но могут ли они осознать свой непрофессионализм? По-видимому, могут, но далеко не все. Прошло более полувека, но часть политологов Центральной Азии до сих пор восторгаются «будущим» каскадом из 14 (!) ГЭС на трансграничной реке Пяндж. Особый восторг вызывает нарисованная в конце 50-х годов крупнейшая Дашти-Джумская ГЭС с высотой плотины 320 м и объемом воды 18 куб. км. Но мало кому придет в голову посмотреть на карту, где все плотины ГЭС нарисованы и одним бортом упираются в афганский берег, а другим – в таджикский.
Разум подсказывает, что, если эти плотины и водохранилища на Пяндже построить, они практически лишат воды Узбекистан, Туркменистан, Казахстан и Афганистан. Но и это еще не все: если в горах Памира вода прорвет дамбу Сарезского озера и по Пянджу помчится поток даже в несколько кубических километров, там будет разрушено все, что построено. Заодно поток похоронит миллионы людей в пяти странах. Но даже если уровень воды в Сарезском озере понизить на 150 м до безопасного, в будущем в 9-балльной сейсмозоне обязательно станут рушиться склоны молодых складчатых гор. Они будут перекрывать оползнями реки, как это уже было в минувшие века, и предотвратить это невозможно. Поэтому, если нужна электроэнергия – можно строить ветровые, солнечные, атомные станции, но стоит ли создавать себе проблемы на реках?
Объясняя эффект Даннинга–Крюгера доступным языком, ученые показали, что часть людей элементарно переоценивают свои знания и навыки. Если они уже решили какую-либо задачу, им кажется, что не все проблемы настолько сложны. А если человек еще и занял руководящий пост – большинство подчиненных будут кивать головой и соглашаться, несмотря на высказанную глупость. Это, впрочем, не говорит о том, что эффект Даннинга–Крюгера проводит черту между умными людьми и не очень. Бывает так, что профессионалы, скажем в торговле овощами, считают возможным принимать политические решения, которые в корне меняют ситуацию, а этому в университетах не учат. Самым запоминающимся примером служит известный политический юмор из кинофильма «Кавказская пленница», когда актер Юрий Никулин заключает: «Это, как его… волюнтаризм!», а Фрунзик Мкртчян ему отвечает: «В моем доме прошу не выражаться!»
Как известно, слово «волюнтаризм» отражает желание достичь цели, невзирая на препятствия и не имея представления о конечных результатах. Примеров волюнтаризма в новейшей истории хватает, и одним из них был грандиозный волюнтаристский проект 50-х годов XX века – выращивание кукурузы по всей стране. Исполнители проекта руководствовались не расчетами, а мечтой, тем более что о ней сказало правительство. В стране были затрачены колоссальные ресурсы, и в сельском хозяйстве Таджикистана спущенный сверху план производства «царицы полей» тоже не привел ни к чему хорошему.
Но в Таджикистане был пример, когда рекомендация лидера СССР Леонида Брежнева действительно оказалась ценной. По пути из Душанбе на строительство Нурекской ГЭС в сентябре 1970 года Брежнев остановился на горном перевале Чормагзак. Выйдя из автомашины, он вспомнил свою работу в Молдавии в начале 50-х годов и порекомендовал: «Вам можно на этих склонах устраивать террасы и выращивать виноград». Прошло более полувека, и сегодня в Таджикистане на тысячах гектаров успешно занимаются террасированием склонов, где, как в Молдавии, Италии, на Кипре и во Франции, получают урожаи винограда. Этот опыт был применен на холмах Фахрабада, а также в горной зоне на неиспользуемых и даже на деградированных землях Варзобского, Раштского и других горных районов. Выращенные на террасах фрукты идут на продажу, покосы сена в междурядьях – на корм скоту, а обрезанная виноградная лоза и ветви деревьев используются как топливо.
Что же касается эффекта Даннинга–Крюгера, стоит согласиться с мнением генерального директора компании ICognito – разработчика цифровых программ психотерапии Ольги Троицкой. Эксперт считает, что быстрота уместна, например, в магазине при выборе продуктов. Но в условиях принятия решений с долгосрочными последствиями уверенность в своей правоте и преждевременные выводы могут сыграть злую шутку. Действительно, мы мгновенно выбираем свежее мясо и отличаем его от заветренного. Но недостаток информации в политике и экономике часто приводит к результатам, о которых говорят: хотели как лучше, а получилось как всегда.
В отличие от негативных результатов, прямо связанных с эффектом Даннинга–Крюгера, в Таджикистане можно назвать другие, весьма удачные управленческие решения. Одно из таких решений – цифровизация экономики. Что дает внедрение цифровых и информационно-коммуникационных технологий, таких как видеосвязь, мессенджеры, идеи умного города, электронный документооборот, в республике уже знают. В Таджикистане понимают, что будущее компьютеров не в автоматизации покупок в гипермаркетах и не в доставке еды, а в развитии экономики даже в удаленной сельской местности. И что блокирование доступа пользователей и компаний к передовому опыту и низкая скорость интернета ощутимо снижают знания и возможности коммуникаций и развития.
В Таджикистане уже поняли, что дорого и невыгодно отправлять своих и приглашать чужих представителей бизнеса на масштабные форумы и сажать их сотнями перед телекамерами ради картинки в ТВ. Результатом таких «заседаний» обычно бывают пустые протоколы намерений и ни к чему не обязывающие меморандумы, которые быстро забываются. Проще, быстрее, дешевле и эффективнее обучать бизнес, как следует работать во Всемирной сети, в которой очередной шаг – это искусственный интеллект.
