Андрей Кортунов
Ключевой темой переговоров президентов Ирана и РФ Масуда Пезешкиана и Владимира Путина в Ашхабаде стал рост напряженности на Ближнем Востоке. Фото с сайта www.president.ir
Среди нескольких важных встреч, проведенных Владимиром Путиным 11 октября в Ашхабаде, самой интригующей стала его беседа с новым президентом Ирана Масудом Пезешкианом, избранным в ходе досрочных выборов летом этого года. Помимо отношений Москвы и Тегерана на переговорах были затронуты актуальные проблемы безопасности Ближневосточного региона.
Между тем сейчас в регионе и за его пределами со дня на день ждут израильского ответа на последний ракетный удар Ирана по территории еврейского государства. Вариантов такого ответа немало, включая бомбардировки энергетической инфраструктуры, воздушные атаки на центры принятия политических решений и даже попытки поразить объекты иранской атомной программы. Выбор той или иной опции и станет индикатором военных и политических намерений израильской стороны. В наихудшем сценарии будет запущена цепная реакция эскалации с перспективой выхода конфликта на новый, более высокий уровень.
Пошел второй год начавшегося 7 октября 2023-го вооруженного конфликта на Ближнем Востоке. Несмотря на многочисленные попытки остановить кровопролитие, никаких договоренностей даже о перемирии в секторе Газа так и не было достигнуто. Более того, пожар войны все более разгорался, охватив Западный берег Иордана и юг Ливана, а также вылившись в военное противостояние Израиля с Ираном и c йеменскими хуситами. Косвенно, в виде масштабных поставок вооружений Израилю, в конфликт оказались вовлеченными США и некоторые их союзники по НАТО, в первую очередь – Германия.
Как будет складываться динамика ближневосточного кризиса на протяжении его второго года? Попробуем выдвинуть несколько сугубо предварительных предположений.
Война будет долгой. Нет оснований надеяться, что боевые действия могут быть прекращены или хотя бы приостановлены на горизонте ближайших недель или даже месяцев. За год силам ЦАХАЛ удалось превратить сектор Газа в руины, но очаги сопротивления палестинских группировок окончательно еще не подавлены. Наземная операция на юге Ливана также может затянуться, а нынешний уровень насилия на Западном берегу едва ли радикально снизится. То, что Израиль наносит высокоточные и, судя по всему, эффективные удары по лидерам и центрам управления ХАМАС и «Хезболлы», необязательно приближает мир – устранение этих лидеров одновременно лишает Израиль потенциальных партнеров по переговорам.
Война будет гибридной. Хотя в своих наземных операциях на юге и на севере Израиль противостоит негосударственным военно-политическим группировкам, в конфликт все более активно вовлекается Иран – в апреле и в октябре Тегеран впервые за всю историю ирано-израильского противостояния подверг ракетному обстрелу территорию еврейского государства. Израиль со своей стороны последовательно расширял географию конфликта, поражая объекты на территории Сирии, самого Ирана, а также нанеся удары по йеменскому порту Ходейда. Противостояние ЦАХАЛ и «Хезболлы» на юге Ливана вполне способно перерасти в израильско-ливанскую войну. В конфликт вовлекаются и другие страны региона, включая Иорданию, Саудовскую Аравию и ОАЭ, в той или иной форме участвовавшие в отражении иранских ударов по Израилю. Конфликт скорее всего и дальше будет разворачиваться на двух (негосударственном и государственном) уровнях, что еще больше затрудняет его урегулирование.
Средства ведения вооруженной борьбы будут асимметричными. Как показал опыт первого года конфликта, руководство Израиля в максимально возможной мере опирается на свои неоспоримые технологические преимущества над противниками, такие как наличие высокоточных ракетных средств и современных систем противовоздушной обороны. Израиль также располагает разведывательными службами, которые по своей эффективности не имеют аналогов в регионе и которые стремятся реабилитироваться после очевидного провала 7 октября прошлого года. Можно предположить, что противники Израиля в предстоящий год будут все более активно прибегать к использованию тактики партизанской войны, точечных диверсионных операций и террористических актов (включая и действия смертников-одиночек), чтобы как-то компенсировать технологическое превосходство еврейского государства.
Палестинцы останутся разъединенными. На протяжении первого года конфликта предпринимались многочисленные попытки, в том числе при участии Москвы и Пекина, добиться политической консолидации палестинцев. Эти попытки не привели к какому-то прорыву, и можно предположить, что сложившееся положение сохранится. Нынешнему лидеру Палестины Махмуду Аббасу в 2025 году исполняется 90 лет, и борьба за его политическое наследство будет лишь обостряться. Несмотря на очевидные экзистенциальные вызовы народу Палестины, требующие национального сплочения, едва ли в ближайшее время удастся добиться примирения между ХАМАС и ФАТХ, между Газой и Западным берегом. Такие расколы будут и дальше тормозить движение вперед в направлении решения палестинской проблемы на основе принципа «двух государств».
Израиль останется единым. На протяжении года премьер-министру Биньямину Нетаньяху удалось шаг за шагом восстановить если не доверие, то как минимум уважение со стороны израильского общества. Уже никто не говорит о досрочных парламентских выборах, а до очередных выборов остается более двух лет. Протестная уличная активность после весенне-летнего всплеска пошла на спад, Израиль остается в целом единым, несмотря на высокую цену, которую ему приходится и еще придется платить за продолжение конфликта. Только чудо может подорвать нынешнее господство правых и религиозных партий на национальной политической сцене.
Воздействие мирового общественного мнения на ход войны будет минимальным. Многие наблюдатели отмечали очень высокие и, возможно, даже непоправимые репутационные издержки конфликта для Израиля. Однако никакого влияния на действия еврейского государства мировое общественное мнение не оказало и едва ли окажет в будущем. Тем более что обострение отношений между великими державами не позволяет использовать механизмы ООН для урегулирования кризиса. Наносимый конфликтом ущерб международной репутации Израиля, по всей видимости, воспринимается в руководстве страны как приемлемый. В начале октября министр иностранных дел Израиля Исраэль Кац даже объявил генсека ООН Антониу Гутерриша персоной нон грата, тем самым показав, что в Израиле не слишком опасаются негативных последствий наметившейся международной изоляции.
Большинство арабских стран попытаются и дальше сохранять нейтралитет. Эмоциональная реакция «арабской улицы» на происходящее в секторе Газа и на юге Ливана мало повлияла на позиции ведущих арабских стран в отношении Израиля. Неоднозначная репутация радикалов ХАМАС и шиитов «Хезболлы», опасения относительно намерений Ирана и заинтересованность в развитии экономического и технологического сотрудничества с Израилем – все эти факторы привели к тому, что вектор, заданный «соглашениями Авраама» 2020 года, сохранился. Можно предположить, что большинство арабских стран постарается и в дальнейшем максимально самоустраниться от конфликта. При этом, однако, представляется маловероятным предложенное в последних выступлениях Нетаньяху быстрое продвижение вперед по пути создания «ближневосточного НАТО» – военно-политического союза консервативных арабских стран и Израиля для противостояния Исламской республике Иран.
США будут поддерживать Израиль в любых условиях. Итоги президентских выборов в США 5 ноября едва ли приведут к каким-то принципиальным изменениям в американской позиции по отношению к конфликту. Ведь и приход к власти в Вашингтоне администрации Джозефа Байдена в 2021-м не привел к пересмотру стратегии Дональда Трампа в регионе. По всей видимости, республиканцы, если они окажутся в Белом доме, будут поддерживать Израиль более последовательно и безоговорочно, но и демократы в лице Камалы Харрис не отвернутся от своего главного стратегического партнера в регионе и скорее всего ограничатся лишь символической критикой возможных эксцессов в Газе или на юге Ливана. Израиль, как и раньше, будет умело играть на внутриполитических расколах в США.
Подорвать стабильность Ирана не удастся. Если конечной целью действий Израиля станет смена политического режима в Тегеране, то ее едва ли стоит считать реалистичной. Политическая система Исламской Республики обладает значительной степенью устойчивости. На протяжении последних десятилетий страна проходила через самые разнообразные испытания и кризисы, видела несколько волн массовых уличных протестов, но сложившийся после Исламской революции 1979 года режим устоял. Как представляется, серьезные угрозы политической стабильности в Иране способны возникнуть только в момент ухода с политической сцены верховного руководителя Али Хаменеи, стоящего у руля государственной власти уже более трех с половиной десятилетий. В то же время следует отметить, что затягивание конфликта с Израилем крайне затрудняет реализацию программных установок нового президента Ирана по налаживанию конструктивного диалога с Западом и арабскими соседями, укрепляя позиции наиболее консервативных группировок в руководстве страны. Военное противостояние с Израилем также способно оказаться фактором, ускоряющим осуществление иранской атомной программы.
Все это означает, что в ближайшем будущем реалистической целью международного сообщества было бы не комплексное урегулирование конфликта, а недопущение его дальнейшей эскалации. По всей видимости, именно в таком ключе обсуждали ближневосточные проблемы президенты России и Ирана в Ашхабаде.
В самом ближайшем будущем Израиль сделает свой очередной ход, и мяч снова окажется на иранской стороне поля. И от решения Тегерана будет зависеть ответ на вопрос о том, удастся или не удастся избежать очередной большой войны в многострадальном регионе Ближнего Востока.
