Юрий Паниев Израиль и Иран продолжают повышать градус напряженности на Ближнем Востоке. Военный кабинет Израиля обсуждает, как и когда ответить на атаку Тегерана, совершенную в ночь на 14 апреля в качестве мести за израильский удар по консульству Исламской Республики в Дамаске 1 апреля. Ответственный редактор «НГ-Дипкурьер» Юрий ПАНИЕВ узнал у заместителя главы дипломатической миссии Израиля в России Юлии РАЧИНСКИ-СПИВАКОВ, как будет складываться ситуация в регионе, где уже бушует война в Газе – одна из самых кровопролитных на Ближнем Востоке.
– Госпожа Рачински-Спиваков, премьер-министр Биньямин Нетаньяху сказал, что Израиль ответит на нападение Ирана «мудро, а не на эмоциях». Каким конкретно может быть такой ответ и когда он может последовать?
– Атака по Израилю в ночь на 14 апреля стала самым масштабным ударом, совершенным непосредственно с территории Ирана. Тегеран запустил снаряды, несущие около 60 т взрывчатки, 170 дронов, около 120 баллистических ракет и более 30 крылатых ракет. Большинство беспилотников и ракет были перехвачены и не достигли Израиля. Отбить атаку нам помогли США, Великобритания, Франция и даже Иордания. Вместе с тем было несколько попаданий крылатыми ракетами, в частности по базе ВВС Неватим на юге страны. В результате атаки пострадала семилетняя девочка, которая до сих пор находится в больнице в очень тяжелом состоянии. Если бы вся эта мощь обрушилась на Израиль, то ущерб был бы колоссальным. Как известно, до недавнего времени Тегеран избегал прямых атак на Израиль и использовал так называемые щупальца, например ливанскую «Хезболлу», йеменских хуситов или иракские милиции. Удар Ирана 14 апреля создал прецедент, который опасно игнорировать. Что касается ответа Израиля, то возможны различные варианты. Насколько мне известно, вопрос находится на стадии обсуждения в компетентных органах.
– Есть ли у Израиля опыт атак на те или иные объекты в Иране?
– Мы со всей серьезностью воспринимаем призывы Ирана к уничтожению Израиля и сравнение с раковой опухолью, которую необходимо удалить. Угрозы подкрепляются известными ядерными амбициями иранского режима. И мы не можем от всего этого просто отмахнуться. Разумеется, у Израиля есть возможности нанести ответный удар. Если будет принято окончательное решение, то ответные действия последуют.
– Существует мнение, что результатом иранской атаки стало то, что западные страны, которые несколько охладели к Израилю из-за его действий в секторе Газа, теперь снова его поддерживают. Согласны ли вы с этим?
– Я бы не сказала, что Запад вернулся к поддержке Израиля, так как эта поддержка никогда не прекращалась. После 7 октября большинство стран осудили ХАМАС и выразили солидарность с Израилем. С тех пор мы постоянно ощущали поддержку союзников, она никуда не исчезала. Ее проявлением была, в частности, помощь в отражении недавней иранской атаки.
– Тегеран призвал мусульманские страны разорвать экономические и дипломатические связи с Израилем. Почему на эти призывы пока никто не откликнулся?
– В октябре 2020 года начался процесс подписания «Cоглашений Авраама». Они были заключены Израилем с ОАЭ и Бахрейном, к которым позднее присоединились Марокко и Судан. До 7 октября сотрудничество Израиля с этими арабскими странами развивалось весьма успешно. Работая в МИД, я сама несколько раз побывала в Бахрейне и ОАЭ и могу заверить, что с обеих сторон демонстрировалось желание развивать в первую очередь экономические контакты. Ведь стабильность в регионе во многом зависит от экономики. Несмотря на войну с ХАМАС, эти арабские страны не желают потерять наработанные связи. Думаю, происходящее сейчас в регионе они воспринимают как временный эпизод и не намерены разрушать то, к чему шли долгие десятилетия. Мы также были близки к договоренностям с Саудовской Аравией, однако процесс приостановился по объективным причинам.
– Какие страны способны выступить в качестве посредника между Израилем и Ираном?
– Полагаю, что это вопрос несколько преждевременный. В настоящее время мы не видим желания с иранской стороны вести какие-либо переговоры.
– В Москве заявляют, что поддерживают контакты как с Израилем, так и с Ираном и обсуждают с ними возможности деэскалации конфликта. С кем в Израиле осуществляются такие контакты?
– У нас постоянные рабочие коммуникации по линии министерств иностранных дел. Если говорить про контакты на высоком уровне, 15 апреля состоялся телефонный разговор между председателем Совета национальной безопасности Израиля Цахи Ханегби и секретарем Совета безопасности России Николаем Патрушевым. Российская сторона сообщила, что выступает за урегулирование конфликта исключительно политико-дипломатическими средствами.
– Создается впечатление, что ирано-израильский конфликт отвлек внимание от войны с ХАМАС и ситуации в секторе Газа. Намерен ли Израиль по-прежнему нанести удар по Рафаху, от чего его всячески пытались отговорить, и есть ли прогресс в освобождении все еще удерживаемых заложников?
– Мы четко выразили свои намерения по поводу Рафаха и продолжим там операцию. Это единственный оставшийся незачищенным анклав террористов в Газе. Если сейчас мы этого не сделаем, то все усилия за прошедшие полгода в Газе пройдут впустую. Израиль должен достичь тех целей, которые перед собой поставил. В первую очередь освободить заложников. И во-вторых, уничтожить угрозу, которую представляет для нас ХАМАС. На сегодняшний день в руках ХАМАС остается 133 заложника, в том числе два ребенка. Все они граждане Израиля, хотя некоторые имеют второе гражданство. Среди них трое молодых мужчин с российским гражданством, их возраст от 27 до 34 лет. Мы активно общаемся с их семьями в России и знаем, что российские коллеги упорно работают над тем, чтобы их наконец освободили.
– Как в Израиле относятся к тому, что Палестина поставила вопрос о полноправном членстве в ООН?
– Мы считаем, что палестинский вопрос рано выносить на международный уровень. Он подлежит решению между Израилем и палестинским руководством. Другой вопрос – кто представляет Палестину и кто может взять на себя контроль над сектором Газа? Не факт, что это способен сделать Махмуд Аббас или новое технократическое правительство на Западном берегу Иордана. Руководитель Палестины должен быть признан народом в Газе, чего пока не наблюдается. То есть он должен быть общепризнанным легитимным представителем палестинцев. А такового пока нет. К тому же должно быть выполнено требование с нашей стороны – признание права Израиля на существование.
– Что ждет Ближний Восток после атаки Ирана на Израиль? Стало ли достижение мира в регионе еще более отдаленной перспективой, чем когда-либо?
– После подписания упомянутых мною «Соглашений Авраама» в Израиле смотрели в будущее с оптимизмом. Полагаю, именно тогда мир на Ближнем Востоке казался наиболее близким. Одновременно присутствовало ожидание, что и в Газе ситуация нормализуется. Для жителей сектора мы даже увеличили число разрешений на работу в Израиле – до нескольких десятков тысяч. Как выяснилось, многие из этих палестинцев как раз и собирали разведывательные данные о наших поселениях, кибуцах, контрольно-пропускных постах и т.д., по которым были нанесены удары. Чудовищная атака 7 октября сильно дестабилизировала весь регион. Но не все еще потеряно. Израиль находится в контакте с арабскими странами, с которыми у нас есть соглашения. Помощь Иордании, которая отразила часть иранских ракет, пролетавших над ее территорией в сторону Израиля, говорит о многом. Мы дорожим этими связями и учитываем их значимость при принятии решений.
