Мария Павлова
Буйная толпа не позволила послу Сергею Андрееву возложить венок на мемориальном кладбище советских воинов в Варшаве. Фото Reuters
Российско-польские отношения за последний год претерпели такие изменения, что их стало сложно оценить в рамках классической дипломатии. По крайней мере каждый раз, когда мы слышали от дипломатов и комментаторов фразу «российско-польские отношения дошли до нуля», Польша предпринимала новые шаги, опровергавшие этот тезис.
Варшава осуществила целый ряд «наступлений», как их называют в польских СМИ, на российское посольство в Варшаве. Начатое в 2022 году изъятие дипломатической недвижимости закончилось (пока) на захвате российской школы в Варшаве, но в польских СМИ уже говорят о дальнейших планах местных властей на здания консульства и посольства. Польская прокуратура в прошлом году заблокировала, а недавно изъяла со счетов российского посольства и торгового представительства 1,2 млн долл. со ссылкой на то, что они использовались для «террористической деятельности и отмывания денег». Церемония возложения российским послом Сергеем Андреевым венков на День Победы к мемориалу советских воинов в Варшаве была названа «провокацией» и прервана агрессивной толпой.
Эти действия, как правило, преподносятся польскими политиками как громкие «победы» над Россией – захват российской школы транслировался в онлайн-режиме в варшавских пабликах в стиле спецоперации полиции по «освобождению захваченного здания». И оправдываются поддержкой Польшей Украины – на войне, дескать, все средства хороши.
Польша, однако, не находится в состоянии войны с Россией, посольства продолжают функционировать и, следовательно, соблюдение Венской конвенции о дипломатических сношениях остается обязательным для Варшавы. Грубые нарушения этих обязательств могут повлечь за собой ответные действия, вплоть до разрыва дипломатических отношений, и после заявления российского МИДа о том, что Россия может (но пока не намерена) пойти на этот шаг, развернулась полемика относительно перспектив подобного решения.
В Польше настаивают на том, что разрыв отношений невыгоден прежде всего России –Москва, мол, «ни за что» не откажется от варшавского посольства, потому что использует его прежде всего для прикрытия своей «масштабной» шпионской деятельности. Притом что этот тезис сложно назвать секретом полишинеля во внешнеполитический деятельности всех стран, именно в отношении российского посольства в Варшаве оно в данный момент звучит довольно комично. После массовой высылки российских дипломатов весной 2022 года дипломатический состав посольства насчитывает всего 13 человек, включая посла. Варшаве, впрочем, это не мешает по-прежнему очень высоко оценивать практические возможности российской миссии – в апреле в польском Сейме был принят закон о создании государственной комиссии по расследованию российского влияния в Польше в 2007–2022 годах. Как заявили представители правящей партии «Закон и справедливость» (ЗиС), российская агентура, внедрившаяся в политическую, экономическую и общественную жизнь, – это реальность, «а не сказки». Правда, закон «о русских шпионах» вызвал небывалый для Польши раскол в парламенте. Если обычно все законопроекты по «русскому вопросу» принимаются единогласно и правящим лагерем, и оппозицией – здесь различий между партиями нет, то за этот законопроект проголосовало лишь 233 депутата нижней палаты парламента, а 208 выступили против.
Противники данной законодательной новации – это, конечно, оппозиция, которая справедливо опасается: в преддверии парламентских выборов этой осенью в Польше закон будет использоваться для разгрома всех конкурентов правящей партии, теряющей электоральную поддержку, под лозунгом борьбы с Кремлем. Противники ПиС бросают ответные обвинения – по словам лидера оппозиционной «Гражданской платформы» Дональда Туска, закон будет использоваться, чтобы окончательно «добить» его политическую карьеру, а не расследовать «инфильтрацию ЗиС российской агентурой».
Самое интересное в кампании против российского диппредставительства – это то, что из официальных польских лиц никто не заявляет о разрыве отношений с Россией. Напротив, глава бюро по международной политике канцелярии польского президента Марчин Пшидач в интервью журналистам сказал, что таких планов у Польши на данный момент нет. Среди основных причин – не только защита интересов польских граждан, находящихся в России (с которыми, несмотря на постоянные алармистские предостережения Варшавы, никаких серьезных инцидентов не произошло), и поддержание контакта на случай «непредвиденных обстоятельств» и эскалации конфликта.
Хотя официальная Варшава, по словам премьера Матеуша Моравецкого, смыслом своего существования и высшей целью политики видит уничтожение России, в Польше все же стремятся оставить себе возможность отслеживать контакты Москвы и Запада. Основное кредо польской внешней политики, порожденное разделами Польши в XVIII веке и Ялтинскими договоренностями о послевоенной Польше, – «ничего о нас без нас», которое предполагает, что все международные решения, хотя бы минимально затрагивающие польские интересы, должны приниматься только с участием польских представителей. И сейчас, несмотря на то что Варшава сделала ставку на победу Украины, она стремится не допустить, чтобы переговоры между Москвой и Вашингтоном или Брюсселем в случае их начала проходили «поверх польских голов». Судя по публикациям в польских СМИ, авторы которых высказываются против разрыва дипотношений с Москвой, в Варшаве не очень-то доверяют сведениям от своего стратегического союзника. Звучат предостережения политикам, что лучше сопоставлять информацию из Госдепартамента США с записями бесед польского посла в Москве.
Сохранение работы посольства в Москве важно и в европейском контексте. Польша с начала подготовки к вступлению в ЕС презентовала себя как одного из главных знатоков российской тематики. И сейчас этот тезис остается ключевым для правящей партии: Варшава обвиняет франко-германский тандем и Брюссель в том, что в свое время они не прислушались к «польским предостережениям об агрессивной России». Проигнорировав позицию Варшавы в угоду меркантильным интересам и развитию экономического и энергетического сотрудничества с Москвой, Берлин и Париж, по мнению ЗиС, проявили «стратегическую слепоту» и утратили «моральное право» на дальнейшее руководство ЕС. Нельзя сказать, что Польша испытывает сожаления по этому поводу – политические элиты демонстрируют скорее своего рода эйфорию от того, что их «прогнозы сбылись». Это позволяет Варшаве занять позицию «морального превосходства» над еврограндами, и на фоне своей ангажированности в украинский кризис она все активнее претендует на роль нового центра Европы. В планах – не только реализовать давнюю польскую мечту по сплочению всех стран Центральной и Восточной Европы «от моря до моря» под роль в формировании внутренней и внешней политики Евросоюза после завершения боевых действий в Украине.
Поэтому участие в выработке рекомендаций для Брюсселя с опорой на работу «в поле» в Москве для Варшавы – вопрос не только дипломатического престижа, но и политического влияния. Количество послов государств – членов ЕС в России за последний год сократилось, и не в пользу стран Восточной Европы, которые традиционно выступают в роли ястребов по выработке общей европейской политики в отношении России. Именно поэтому в Польше, возможно, допустили не характерную для последнего времени рассинхронизацию с балтийскими союзниками, с которыми обычно она выступает в унисон относительно новых антироссийских мер. Когда Литва, Латвия и Эстония отозвали своих послов из Москвы, Польша не возглавила эту акцию и не последовала примеру прибалтийских коллег.
«Новая дипломатия» Варшавы, таким образом, рассчитана не на разрыв отношений, а прежде всего на провокацию эмоциональной реакции российской стороны, хотя, безусловно, интересна и с точки зрения ее политической аргументации. Заморозка и изъятие финансовых средств посольства объясняется санкциями против России, но ни одна страна ЕС подобных действий в рамках санкций не предпринимала. Захват российской дипломатической недвижимости – приверженность Польши нормам права и решениям «независимого польского суда». В европейских институтах, однако, последнее утверждение было бы встречено как минимум с изумлением. С 2017 года между Брюсселем и Польшей тянется бесконечный спор, в котором Евросоюз обвиняет польские власти в грубых нарушениях верховенства права и принципа независимости судебной власти в результате проводимой правящей партией судебной реформы. Нарушения международных и дипломатических обязательств в отношении России тем более стали «нормой».
В книге известного польского философа и публициста Бронислава Лаговского, многие годы исследующего психологию российско-польских отношений, был процитирован пассаж из репортажа с Ближнего Востока. В интервью на вопрос западного журналиста: «Почему при стрельбе из оружия не используется глушитель?» арабский солдат ответил: «Зачем тогда вообще стрелять, если не будет слышно?» «Новая дипломатия», реализуемая сегодня Варшавой, в основном тоже рассчитана на шумовой эффект, но за грохотом орудий польские власти не слышат предостережений еще из XIX века о том, что Польша в любом случае «обречена» на соседство с Россией.
