Владимир Васильев
Взгляды Виктории Нуланд и Сергея Рябкова на ситуацию вокруг дипмиссий обеих стран «плохо стыкуются». Фото Reuters
На минувшей неделе в Москве побывала заместитель государственного секретаря по политическим вопросам Виктория Нуланд. Уже сообщения о возможном визите дипломата, являющегося третьим по значимости должностным лицом во внешнеполитическом ведомстве США после госсекретаря Энтони Блинкена и его первого заместителя Венди Шерман, появившиеся в российской и американской печати в середине сентября, вызвали повышенный интерес.
С 2019 года Нуланд находилась в российском черном списке лиц, которым был воспрещен въезд в Россию из-за их «особого вклада» в ухудшение российско-американских отношений в последние годы. Ее возможный приезд в Россию, инициированный американской стороной, автоматически ставил Государственный департамент США в заведомо невыгодное положение, поскольку в очевидной форме предполагал предварительный торг с российской стороной об исключении россиян из американского санкционного списка. Тем не менее США на это пошли.
Посещение Нуланд российской столицы можно было связать с принципиально новым этапом во внешней политике Белого дома в послеафганский период. Уход, или вернее будет сказать, бесславное бегство американцев из Афганистана, прямым следствием которого в Соединенных Штатах стало стремительное падение степени общественной поддержки действующего президента и его администрации, обернулись требованиями отставки ведущих должностных лиц, ответственных за обеспечение национальной безопасности страны, – госсекретаря Блинкена, министра обороны Ллойда Остина, председателя Объединенного штаба вооруженных сил Марка Милли, помощника президента по вопросам национальной безопасности Джейка Салливана, высших руководителей американского разведывательного сообщества. Короче говоря, не могло не возникнуть ощущения, что визит таит в себе определенную интригу, которая должна была побудить российское руководство дать согласие на приезд Нуланд, ответственной в том числе и за политику администрации Джозефа Байдена в Украине.
А 4 октября – по всей видимости, тогда, когда подготовка визита по дипломатическим каналам шла полным ходом, – из Сената США на имя президента ушло короткое, но достаточно категоричное, почти ультимативное письмо, подписанное 17 влиятельными сенаторами, как демократами, так и республиканцами. Они потребовали принять безотлагательные меры по увеличению численности вспомогательного персонала, обслуживающего работу диппредставительств США в РФ, на 300 человек либо сократить примерно на это количество сотрудников российских диппредставительств на территории США. Эта проблема была даже объявлена несущей «значительный риск для национальной безопасности» страны. Вспомогательному персоналу российских диппредставительств в письме был придан статус «дипломатов», что, возможно, имело своей целью указать хозяину Овального кабинета конкретного адресата обращения американских сенаторов – руководство Государственного департамента.
«Посольскую войну» Нуланд обсуждала с заместителем министра иностранных дел Сергеем Рябковым. Эти переговоры, судя по всему, окончились ничем. «Позиции сторон плохо стыкуются», американцы «не прислушиваются к нашей логике, нашим требованиям», подвел их итоги Рябков. По его словам, в отношениях двух стран существует «потенциал для обострения», если в Вашингтоне не приложат усилий для нормализации. Рябков добавил, что Москва не исключает заморозки работы дипмиссий России и США, но хотела бы избежать такого сценария.
Послеафганский «разбор полетов», начатый в Конгрессе США, обнаружил поразительные факты управленческой некомпетентности в деятельности федеральных министерств и ведомств, отвечающих за обеспечение национальной безопасности США, в том числе и Госдепа. Достаточно в этой связи указать на тот факт, что из 263 политических назначенцев всех уровней и рангов в этом ключевом ведомстве, подлежащих утверждению в Сенате США, к настоящему времени приступило к исполнению своих обязанностей всего... 19 человек, то есть немногим больше 7%! Применительно к той же Украине администрация Байдена даже не назвала кандидатуру нового американского посла.
В послеафганской атмосфере, воцарившейся в американской столице, ультиматум таких сенаторов, как Марк Рубио, Марк Уорнер, Роберт Менендес, Дайан Фейнстайн, Том Коттон, для руководства Госдепа, в том числе и для Нуланд, был гораздо более важен, нежели чем прямая директива Белого дома. Ведь в середине сентября комиссия по регламенту Палаты представителей Конгресса США рекомендовала также включить в законопроект об оборонном бюджете на 2022 финансовый год санкционный список на 35 россиян. В него вошли и представители российского высшего политического руководства. И хотя дальнейшая судьба этого санкционного списка остается неясной, общая направленность подхода Конгресса США по ужесточению политики персональных санкций в отношении РФ стала достаточно очевидной.
Непосредственно на момент прибытия Нуланд в российскую столицу перед высшим политическим руководством США возникли и две фундаментальные внешнеполитические проблемы, которые имеют потенциально даже более важное значение для судеб администрации Байдена, чем весь спектр внутриполитических последствий ухода из Афганистана. Как и предсказывали многие американские теоретики международных отношений, драма капитуляции США повлекла за собой действие эффекта домино.
Прежде всего это коснулось ситуации вокруг Тайваня. Руководство КНР увидело для себя прекрасную возможность то ли поиграть на нервах Байдена и членов его команды, возвращая США бумерангом их политику расшатывания внутриполитической ситуации в Китае (Гонконг, Тибет, Синьцзян-Уйгурский автономный район), то ли в корне пресечь все американские планы дестабилизации геополитической расстановки сил в Индо-Тихоокеанском регионе путем размещения, например, ракет среднего радиуса действия на острове. В американской печати – в том числе и специализированной – с тревогой стали обсуждать возможность того, что Китай вторгнется на остров и буквально в считаные недели и даже дни может сломить американо-тайваньское военное сопротивление. И хотя в настоящее время горячая фаза военно-стратегического соперничества США и КНР считается маловероятной, загадочное происшествие с одной из самых дорогостоящих американских атомных подводных лодок «Коннектикут» класса «Морской волк» в Южно-Китайском море 2 октября (сообщается, что она столкнулась с неким объектом, в результате чего ранения получили 11 подводников), возможно, является грозным предвестником надвигающегося «идеального шторма» в американо-китайских взаимоотношениях вокруг Тайваня.
Еще более взрывоопасным в прямом смысле этого слова является кризис во взаимоотношениях с Ираном. Уже во время визита Нуланд в Москву 12 октября Государственный департамент в спешном порядке провел переговоры министров иностранных дел трех государств – США (Блинкена), Израиля (Яира Лапида) и Объединенных Арабских Эмиратов (Абдуллы Аль Нахайяна).
Рассматривался в том числе и вопрос об «альтернативных методах» решения иранской ядерной проблемы в том случае, если США и Ирану не удастся вернуться в формат Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД). По сути, Ирану был предъявлен ультиматум, смысл которого предельно откровенно разъяснил Лапид. Израильский министр заявил: «Говоря о других вариантах, я полагаю, мы все понимаем – в Израиле, Эмиратах, и Тегеране – что мы имеем в виду».
Перед США возникает перспектива возникновения еще одного театра военных действий. Это начисто перечеркивает основной политический посыл администрации Байдена, торжественно провозгласившей 31 августа окончание эры вооруженного участия Соединенных Штатов в локальных конфликтах.
В свете надвигающихся на США угроз затратных военных конфликтов и на Ближнем и Среднем Востоке, и в Индо-Тихоокеанском регионе достаточно громко и отчетливо прозвучало заявление Нуланд после ее встречи с заместителем главы администрации российского президента Дмитрием Козаком о приверженности США если не букве, то во всяком случае духу Минских соглашений. Это следует трактовать как достаточно тонко сформулированное на дипломатическом языке понимание американской стороной геополитической опасности разыгрывания украинской карты против России. Эффект домино вполне может распространиться и на ситуацию на юго-востоке Украины, если весь фокус внимания Соединенных Штатов будет сосредоточен на Китае и Иране. Тем более что весной-летом США сами «подсказали» России возможный сценарий действий, взвинтив до предела проблему концентрации российских войск вдоль российско-украинской границы. Возможно, окончательные акценты в объективно необходимой для США тактике замораживания гибридной войны на юго-востоке Украины поставит министр обороны США Остин. О том, что он посетит Киев во второй декаде октября, было официально объявлено Пентагоном.
Инвентаризация проблем российско-американских отношений, проведенная в ходе пребывания Нуланд в Москве, в качестве главного приоритета российско-американских отношений поставила проблему нормализации работы диппредставительств обеих стран. Все остальные проблемы, в том числе даже переговоры по вопросам стратегической стабильности, должны ставиться в зависимости от ее разрешения. Можно также сделать вывод о том, что в принципе российская сторона готова и к дальнейшему закрытию дверей и окон возможностей для российско-американских отношений, зарезервировав на самый крайний случай «форточку контактов». То есть непосредственное общение лидеров двух стран.
комментарии(0)