Фельдмаршал готовится к бою

Халифа Хафтар прорабатывает операцию по взятию Триполи. Фото со страницы ВС Ливии в Facebook

Идущая в Ливии с 2014 года гражданская война продолжает обостряться, все явственнее превращаясь в региональный конфликт с вмешательством внешних акторов. До 2020 года последние ограничивались оказанием помощи поставками оружия и финансами двум противоборствующим внутриливийским силам – международно признанному Правительству национального согласия (ПНС) Фаиза Сараджа и Ливийской национальной армии (ЛНА) Халифы Хафтара.

С начала года уже наблюдается непосредственное участие иностранных формирований в боевых действиях. Официально о развертывании своей группировки в районе столицы Триполи в поддержку ПНС заявило в январе правительство Турции. Международные организации, включая ООН, заявляют о присутствии российских наемников, воюющих на стороне армии Хафтара. В Москве не отрицают этого, но подчеркивают, что те «не представляют интересов России». 26 мая между тем США обвинили Россию в переброске в Ливию для поддержки ЛНА истребителей МиГ-29 и Су-35, а также бомбардировщиков Су-24, якобы входящих в состав ее Воздушно-космических сил. В Москве не ответили на обвинения.

«Правитель Ливии» отступает

27 апреля фельдмаршал ЛНА Хафтар объявил о решении возглавить страну и выйти из договоренностей о формировании ПНС и взаимодействии с ним. «Мы прекращаем действие (Схиратского. – «НГ») политического соглашения. Оно стало частью прошлого по решению ливийского народа, источника власти», – заявил он. И добавил, что ЛНА будет работать для создания гражданских и государственных институтов, а также продолжать процесс освобождения народа Ливии, защищать права граждан. Заявление фельдмаршала может означать не только подрыв упомянутого соглашения, призванного обеспечивать минимальные рамки законности, но и ставит его самого выше оппозиционного ПНС парламента в Тобруке, который и назначил Хафтара командующим ЛНА в 2015 году. Иными словами, фельдмаршал-«правитель» разрушает последние остатки государственно-правовых механизмов, которые формально еще как-то существовали в стране, чем де-факто превращает Ливию в территорию полного юридического вакуума. Этот шаг фельдмаршала был осужден ведущими странами мира, включая Россию.

Претензии Хафтара на единовластие, однако, не получили подкрепления на поле боя. С конца апреля его армия начала терпеть одно поражение за другим, что позволило многим аналитикам говорить о срыве начатого Хафтаром еще в апреле прошлого года наступления на Триполи и даже о радикальном переломе в боевых действиях в пользу ПНС. Так, в результате тщательно спланированной операции силам ПНС удалось вернуть контроль над побережьем на западе страны. Но еще более чувствительным ударом для ЛНА стал захват в середине мая крупной авиабазы Аль-Ватыя в 130 километрах к юго-западу от Триполи.

Мировые СМИ обошли фотоснимки захваченных на авиабазе складов боеприпасов, военного оборудования и боевой техники. Самым впечатляющим экспонатом оказался российский ЗРК «Панцирь», о котором сообщается, что он, как и еще якобы несколько полностью уничтоженных экземпляров, попали в Ливию через ОАЭ.

Заметим, что информация о военных закупках Эмиратами боевой техники в России специально для ЛНА в Ливии и ранее появлялась в мировых СМИ. Впрочем, выставленные напоказ местному населению трофеи включали в себя и боевые машины, произведенные также в Китае и Северной Корее. Правительство Сараджа намерено обратиться в ООН с доказательствами нарушений определенными странами эмбарго, введенного этой организацией на поставки вооружений в Ливию. Но при этом известно, что военные успехи самого Сараджа во многом одержаны благодаря активному использованию предоставленных ему Турцией боевых беспилотников.

На фоне военных неуспехов ЛНА внимание мировых СМИ захватила информация об эвакуации из южных пригородов Триполи около 1,6 тыс. российских наемников из так называемой ЧВК «Вагнер». Она якобы была проведена 25 мая военным грузовым самолетом Ан-32 из аэропорта Бени-Валид. Сразу же появились различные интерпретации этой информации: от проведения операции по передислокации «вагнеровцев» до их отлета из Ливии совсем.

Впрочем, эти спекуляции не столь значимы на фоне предположений касательно мотивов и дальнейших планов использования этой группировки, которые могут преобладать в Москве. В частности, высказывается мысль о том, что, передислоцируя «вагнеровцев» из зоны боев, те, кто стоит за ЧВК, могут тем самым подталкивать Хафтара к переговорам с Сараджем. Предположение смелое, но не очень логичное. Встают вопросы: о чем думали те, кто направлял «добровольцев» в Ливию, во-первых, и, во-вторых, как это совмещается с информацией о прибытии в эту страну российской авиагруппы?

Как бы то ни было, но вероятность захвата в плен российских «добровольцев» и их демонстрации местному населению, как это происходит с ЗРК «Панцирь», могут нанести удар по престижу российского государства, а не какой-то «частной военной компании». Нельзя, впрочем, исключать, что в контексте происходящего в Сирии (затянувшееся военное присутствие там РФ), а также на фоне других невзгод в Москве могут заново переоценить целесообразность погружения в боевые действия в далекой Ливии, а также возможную цену, которую для этого придется заплатить – главным образом в виде жизней россиян и престижа государства, которое еще недавно присоединилось на конференции в Берлине и в ООН к призывам «не допускать иностранного вмешательства в ливийский конфликт».

«Чужая война»

Нельзя также исключать, что в Москве растет осознание того, что происходящее в Ливии укладывается в известное понятие «чужая война» для России. Ситуация непростая: казалось бы, можно понять «геополитические» расчеты и устремления части стратегов с московского Арбата в отношении воображаемого будущего военного присутствия в Ливии (под боком у Европы), но вряд ли можно легко согласиться с предсказуемой ценой таких «геополитических побед». Впрочем, финансовое бремя этих усилий, судя по имеющейся информации, якобы взяли на себя богатые арабские монархии (ОАЭ, Саудовская Аравия и т.д.). Чем, следует признать, вполне отчетливо поощряли российских «добровольцев» на ливийских полях сражений. Сегодня стало уже ясно, что именно упомянутые монархии вместе с Египтом настойчиво, хотя и закулисно, выступают на стороне фельдмаршала. А противостоит его армии симбиоз военизированных группировок при столь же активном соучастии Турции (официально) и Катара (финансово).

Именно эти государства региона стали, судя по всему, столь же заинтересованы в победе той или иной стороны, как и сами основные протагонисты гражданской войны в Ливии. Казалось бы, почему в элитах монархий пробудился такой интерес именно сейчас? Дело в том, что все перечисленные государства, прямо или косвенно вовлеченные в ливийский конфликт, воспринимают происходящее не только в геополитической плоскости, но и в религиозном контексте. Не случайно – геополитически – все арабские монархии Залива поддерживают формальные контакты с обеими сторонами в Ливии, а иногда даже играют роль посредника. Логика такова: не важно, кто победит, монархии все равно останутся влиятельным фактором. Но насколько влиятельным – решается именно сейчас.

Главным камнем преткновения уже стал религиозный аспект, а именно – степень влияния в новом правительстве группировок, связанных с «Братьями-мусульманами» (БМ, запрещены в России). В монархиях Залива эту исламистскую организацию считают опасной, поскольку концептуально ее сторонники ориентируются на выборность руководства мусульманских общин и государств, а также на его сменяемость. В Египте организация БМ запрещена. Иное отношение к БМ в Турции и Катаре. Возглавляемая президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом Партия справедливости и развития, нечуждая идеологии БМ, находится у власти долгие годы, а правящие круги Катара всегда стояли на позиции, согласно которой идеология БМ имеет право на легальное существование, будучи выражением «мягкого исламизма» в сравнении, например, с салафизмом и ваххабизмом, практикуемыми в Саудовской Аравии.

Группировки «братьев» присутствуют в ПНС (не могут не присутствовать, иначе какое это «правительство согласия»), а потому в случае его победы, полагают в Эр-Рияде и Абу-Даби, Ливия может стать государством – очагом распространения влияния БМ. К тому же арабские монархии серьезно корректируют свои позиции в отношении сирийского конфликта – главным образом из-за усиления влияния там Турции, в руководстве которой они видят угрозу не только в связи с БМ, но и как выразителей идей «неоосманизма». Последние трактуются как стремление Анкары расширить свое влияние в регионе в масштабах, сравнимых с размерами Османской империи. Официальное же появление турецких сил в Ливии в поддержку правительства, связанного с БМ, не могло не вызвать соответствующей реакции арабских монархий, приступивших к наращиванию помощи армии Хафтара.

Ливийский конфликт – уникальный случай, когда религиозный фактор играет решающую роль в формировании стратегий государств региона. Он стал воплощением не просто внутриисламских, а внутрисуннитских расхождений. В этом плане российские «добровольцы» действуют на стороне тех, кто проявляет себя как сторонники авторитарного стиля правления (Хафтар), и тех, кто продвигает салафитские (средневековые) концепции ислама.