К новому договору о СНВ США и России придется идти вдвоем

Новейшая китайская межконтинентальная баллистическая ракета DF-41 получит возможность нести несколько ядерных боеголовок. Фото Reuters

Меньше чем через полтора года истечет срок действия Договора между РФ и США о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений, известного как Пражский договор о СНВ или СНВ-3.

Подписанный в 2010 году Дмитрием Медведевым и Бараком Обамой документ рискует уйти «в отставку» без преемника – переговоры о новом документе, который позволил бы продвинуться дальше по пути предшественников, слишком долго не начинались, а проводившиеся консультации сторон не влекли за собой сближения их позиций. В последние недели ситуация, впрочем, начала меняться. Так, министр иностранных дел России Сергей Лавров сообщил о предложении «любых вариантов» продления действующего договора о СНВ. Ранее о готовности продлить договор без предварительных условий заявлял президент Владимир Путин.

По мнению ряда специалистов, это может говорить о выработке хотя бы самых предварительных общих представлений об архитектуре нового договора о СНВ, которые позволяют надеяться на прогресс переговоров в следующие пять лет.

«Наиболее важным аспектом любого нового договора будет являться сохранение транспарентности и системы верификации данных в сфере стратегических наступательных вооружений. Это позволяет сохранять контроль над уровнем вооружений и предсказуемость изменений, избегая ситуаций, подобных 1970-м годам, когда отсутствие достоверной информации о стратегических арсеналах противника провоцировало гонку вооружений и неконтролируемый рост военных расходов», ­– отметил научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН Константин Богданов.

«Важно также договориться наконец об ограничении средств, влияние которых на стратегическую стабильность уже несомненно, – таких как противоспутниковые и орбитальные системы, неядерные высокоточные системы большой дальности. Возможно, полезно было бы упоминание хотя бы в преамбуле такого договора наличия киберугроз и их влияния», – добавил он.

Изменение климата

Анализируя информационный фон в теме стратегических наступательных вооружений, во многом влияющий на атмосферу переговоров, можно отметить некоторые характерные детали.

Например, изменение российской риторики по теме стратегических оборонительных вооружений, то есть систем противоракетной обороны. В прошлом десятилетии бывшие одним из ключевых аспектов, формировавших, во всяком случае в публичной сфере, российскую позицию, сейчас системы ПРО отошли на второй план. При этом сложившийся баланс стратегических ядерных арсеналов принципиально не изменился (и вряд ли изменится в среднесрочной перспективе). Это позволяет говорить об изменении отношения к теме ПРО в российской политике и пересмотра ценности этого вопроса в контексте дальнейших переговоров о сокращении СНВ.

Одновременно в последние несколько лет возросло внимание обеих сторон к проблеме средств средней дальности, особенно на фоне разрушения Договора о ракетах средней и меньшей дальности (ДРСМД) от 1987 года, которые также могут оказывать существенное влияние на стратегический баланс, к потенциалу систем космического базирования и неядерным высокоточным средствам большой дальности.

Взаимные обвинения России и США в адрес друг друга в нарушении ДРСМД последовательно нарастали в тоне и градусе последние несколько лет, завершившись разрывом соглашения. К концу 2019 года интенсивность риторики в этой части заметно спала. Внимание к средствам космического базирования, традиционно достаточно высокое, возрастает по мере развития технологий и расширения списка реальных (и потенциальных) обладателей военной космической инфраструктуры – от разведывательных аппаратов и навигационных систем до средств раннего обнаружения и противоспутникового оружия.

Интерес к ограничению неядерных высокоточных средств большой дальности, до этого серьезно демонстрировавшийся только со стороны Москвы, ввиду прямой и явной угрозы, которую для России несет соответствующий американский арсенал, в последние годы стал двусторонним. Демонстрация фактического наличия такого оружия у России и его возможностей, в частности в рамках сирийской кампании, оказала, судя по всему, большее влияние на желание регулировать этот вопрос, нежели политические аргументы.

Третий радующийся

Весьма существенным фактором фона переговоров России и США о возможности заключения нового договора о СНВ являются ядерные арсеналы прочих членов клуба, однако их сравнительный вес тоже различается. В контексте сокращения стратегических наступательных вооружений в первую очередь стоит упомянуть соответствующий потенциал КНР, учитывая, что Китай является единственным членом «большой ядерной пятерки», арсенал которого в ближайшем десятилетии может оказать серьезное влияние на сложившийся баланс сил.

Пристальное внимание к китайскому ядерному арсеналу в целом растет последние 10 лет, по мере того как ракетные войска Народно-освободительной армии Китая (до января 2016 года – 2-я артиллерия, 2-й артиллерийский корпус) пополняются новыми системами, способными доставить ядерный боеприпас на территорию США. Речь идет в первую очередь о межконтинентальных ракетах DF-31, DF-41, а также о ракетах средней дальности DF-26, способных угрожать американским базам на западе Тихого океана. Кроме того, обновляется и арсенал ВМС НОАК, получивших новые субмарины проекта 094, оснащенные ракетами JL-2 c дальностью полета до 8 тыс. километров.

В наступающем десятилетии ядерный арсенал КНР скорее всего будет расти. «Китай – единственное государство, которое может в предстоящем десятилетии удвоить или даже утроить свои ядерные силы. Для этого им достаточно хотя бы просто заменить моноблочные ракеты на ракеты с разделяющимися головными частями индивидуального наведения. И вы уже получите двух-, трех-, четырехкратный рост – в зависимости от того, сколько боеголовок будут нести ракеты. Подобное уже произошло в начале 1970-х годов, когда США, а затем СССР приступили к развертыванию ракет с разделяющимися головными частями. И число боеголовок в течение десяти лет увеличилось в пять раз! Китай сейчас стоит на пороге этого процесса», – отметил Алексей Арбатов, руководитель центра международной безопасности ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН, в ходе заседания наблюдательного совета Люксембургского форума по предотвращению ядерной катастрофы, состоявшегося в начале декабря в Женеве.

Если принимать этот прогноз, то ядерный арсенал КНР, который в настоящее время, по общепринятым оценкам, насчитывает около 300 зарядов, в ближайшие 10 лет может легко превысить 1 тыс. и приблизиться к 1,5 тыс. зарядов, большая часть которых будет развернута на межконтинентальных носителях наземного и морского базирования.

Порог действующего Пражского договора о СНВ устанавливает верхнюю границу стратегических ядерных сил России и США на уровне 1550 развернутых боевых зарядов. Развитие китайского арсенала в этих условиях будет означать появление «третьей силы», сравнимой с первыми двумя, но при этом не связанной действующими договорами ни в части ограничений, ни в части мер обеспечения транспарентности.

При этом на данный момент Китай не заинтересован в участии в переговорах о сокращении СНВ. «Китай множество раз ясно излагал свою позицию по переговорам о контроле над вооружениями. В настоящее время Китай не заинтересован в так называемых трехсторонних переговорах по контролю над вооружениями и не будет принимать участие в них», – заявил еще в августе постпред Китая при ООН Чжан Цзюнь.

По мнению Арбатова, Китай в настоящее время не пойдет на подобные переговоры, не желая фиксировать имеющееся сейчас отставание по уровню своего стратегического арсенала от США и России, и в этих условиях к новому договору Москве и Вашингтону придется идти вдвоем.

Не идти к нему нельзя: отказ хотя бы от дальнейших переговоров о ядерном разоружении грозит подорвать режим нераспространения ядерного оружия, одной из опор которого является зафиксированное в статье VI Договора о нераспространении ядерного оружия обязательство его участников о прекращении гонки ядерных вооружений и ядерном разоружении.

Кстати, в прошлом можно найти аналог сложившейся сегодня ситуации, появившийся еще до Второй мировой войны. В 1936 году Япония и Италия отказались от подписания 2-го Лондонского морского договора, полагая невыгодным ограничение своего военно-морского потенциала в условиях глобального доминирования британского Королевского флота и ВМС США, на тот момент контролировавших в совокупности примерно 2/3 мировой морской мощи, если считать только тяжелые артиллерийские корабли, и более 80% – оценивая общий потенциал ВМС. Шанса урегулировать противоречия морских держав в то время история человечеству не предоставила. Стоит надеяться, что в этот раз ситуация будет развиваться иначе.