Большая корейская игра Трампа

В конце февраля Ким Чен Ын и Дональд Трамп во второй раз посмотрят в глаза друг другу. Фото со страницы Белого дома (США) в Flickr

Почти сразу после Сингапура обозначились две наиболее крупные проблемы. Первая – с чего начать? Отказаться от вражды, перейти к выстраиванию новых отношений и проводить денуклеаризацию в благоприятной для этого процесса обстановке. Такова позиция КНДР.

По американскому сценарию все должно быть наоборот. Прежде всего – денуклеаризация, пусть даже на первом этапе на бумаге: предоставление Пхеньяном списка объектов своей ядерной и ракетной инфраструктуры, а также количества ядерных зарядов и средств их доставки. Тогда можно начать проверку этих данных, строить новые отношения и отменить какие-то санкции, большую часть которых Вашингтон намерен сохранить до завершения процесса денуклеаризации.

Однако в Пхеньяне такой подход воспринимают как подтверждение своих подозрений насчет того, что американцы не собираются ни отказываться от вражды с КНДР, ни налаживать с ней обещанные «новые отношения».

Вторая проблема заключается в том, что каждая сторона понимает денуклеаризацию по-своему. Каковы будут ее масштабы, коснется ли она только военных компонентов ядерной и ракетной программ КНДР или должны быть закрыты работы в таких областях, как энергетика, медицина и мирный космос? Вряд ли КНДР откажется развивать мирные атомные и космические исследования при наличии в Южной Корее 25 атомных реакторов на АЭС и довольно продвинутой космической программы. И как быть с правом этой страны на мирный атом, который она автоматически приобретет в случае возвращения в Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и под гарантии МАГАТЭ, на чем так настаивают на Западе?

Схожая ситуация и с ракетами. Даже согласившись на полную ликвидацию межконтинентальных баллистических ракет (МБР), Пхеньян вряд ли откажется от запусков спутников. Там категорически отвергают запрещающие ему делать это резолюции СБ ООН как явно «дискриминационные» и «несправедливые», отмечая, что приняты они в отношении лишь одной страны в мире – КНДР.

В Токио усилились подозрения, что на предстоящем саммите Трамп может ограничиться соглашением по северокорейским МБР, оставив в неприкосновенности ракетный арсенал Пхеньяна меньшей и средней дальности, представляющий главную угрозу как раз для Японии и Южной Кореи, которые, кстати, такой арсенал имеют.

Нет ясности и с географическими границами денуклеаризации. Будут ли в Пхеньяне настаивать на том, что ядерная угроза КНДР исходит с баз США в Японии и даже на Гуаме, откуда во время учений прилетают стратегические бомбардировщики для имитации бомбардировок КНДР?

До сих пор неясным остается вопрос о верификации ожидаемой декларации Пхеньяна о его ядерных и ракетных объектах. А ведь именно разногласия по поводу проверок оказались непреодолимым препятствием на пути многих переговоров о денуклеаризации. В 1992–1993 годах они испортили отношения КНДР с МАГАТЭ, в 2008-м отправили в анабиоз шестисторонние переговоры.

Будут ли такие проверки осуществляться и на территории Южной Кореи? Ведь сингапурские договоренности касались всего полуострова. И кто займется ими в самой КНДР? Высказывается мнение, что это должны быть инспектора из США, которые могут пригласить представителей других стран и даже создать некий новый инспекционный механизм специально для КНДР. Но как отреагирует на это очередное унижение МАГАТЭ и признают ли результаты таких проверок другие постоянные члены Совета Безопасности ООН?

Большинство экспертов, в том числе в США, согласны, что прогресс может быть достигнут только пошагово, путем взаимных уступок. Недавние изъятия из санкционного режима для нескольких благотворительных организаций, желающих помогать КНДР, сделанные комитетом 1718 СБ ООН, а также высказывания спецпредствителя Госдепа по Северной Корее Стивена Бигана свидетельствуют о том, что именно такой подход принят сторонами при подготовке саммита. При этом все больше специалистов считают, что КНДР ни  в коем случае не пойдет на полную ликвидацию своего ракетно-ядерного потенциала.  

В Пхеньяне не могут не задаваться вопросом, что произойдет с возможными договоренностями с США «после Трампа». У КНДР уже есть неутешительный опыт на этот счет. Заметно прогрессировавшие при Билле Клинтоне отношения были развернуты на 180 градусов Джорджем Бушем-младшим, включившим КНДР в «ось зла» и сделавшим кредо своей администрации аббревиатуру АВС (Anything but Clinton) – политику, отрицавшую все, что делалось при его предшественнике. Курс нынешнего хозяина Белого дома лучше всего передает схожая формула – АВО. Отменяется все, что делалось при Бараке Обаме, причем как во внутренней, так и во внешней политике. Бесцеремонно выкручиваются руки даже давним союзникам по военно-политическим блокам – от Атлантики до Тихого океана.

Можно почти со 100-процентной уверенностью предсказать, что если на президентских выборах в США в 2020 году победит кандидат от демократов, его лозунгом станет АВТ – все что угодно, но только не то, что делал Трамп. В Пхеньяне это хорошо понимают.

К тому же в самой администрации Трампа отсутствует единство по поводу того, как вести дела с КНДР. Высказывания на эту тему таких деятелей, как вице-президент Майкл Пенс и помощник по национальной безопасности Джон Болтон, свидетельствуют о том, что они – сторонники гораздо более жесткого курса в отношении Пхеньяна.

Так что с учетом приведенного выше и, кстати, далеко неполного списка проблем, действительно крупные прорывы в денуклеаризации КНДР маловероятны. Тем не менее оба лидера источают оптимизм и награждают друг друга самыми лестными характеристиками. Это обстоятельство наряду с решением пойти на второй саммит подсказывает, что стороны  о чем-то договорились. Причем каждая из них полагает возможным представить публике эту договоренность как свидетельство  своего успеха. Для КНДР это могут быть  подписание Декларации об окончании корейской войны и частичная отмена санкций, обещания Трампа сократить масштабы военных учений и переформатировать их характер и даже вывести часть войск из Южной Кореи. Для Трампа важно предъявить конкретные шаги КНДР по сокращению ядерного арсенала. Самым скромным может быть закрытие ядерного центра в Йонбене, более серьезным – обязательство Пхеньяна прекратить производство атомных зарядов и МБР, согласие на какие-то инспекции. Не исключено и решение об обмене миссиями связи.

Но главный успех, на который, похоже, надеется амбициозный Трамп, конечно же, не внешне эффектный шаг в деле денуклеаризации. Замах гораздо больший. В американских мозговых центрах, обслуживающих внешнюю политику, давно строят планы радикально укрепить позиции США в Северо-Восточной Азии за счет формирования там некоей новой системы поддержания мира. Предполагается, что в таком раскладе США выступят гарантом безопасности всего Корейского полуострова – не только Южной, но и Северной Кореи.

Согласно этим выкладкам, среди задач будущего «трехстороннего партнерства в области безопасности» окажутся: во-первых, «предотвращение китайского доминирования на Корейском полуострове», с тем чтобы «позволить Северу и Югу Кореи самим определить свою судьбу вместе или по отдельности»; во-вторых, справиться с более широкими угрозами со стороны Китая для Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР); в-третьих, дать Японии почувствовать себя более комфортно в обстановке межкорейской разрядки, с тем  чтобы предотвратить возрождение национализма и милитаризма в этой стране.

Расчет при этом делается на то, что, хотя КНДР и КНР в последнее время поправили двусторонние отношения, Пхеньян тем не менее якобы рассматривает подъем Китая как «несущий потенциальную угрозу самостоятельности его внешней политики и политической независимости». Следовательно, заключают американские стратеги, Северная Корея может оказаться более восприимчивой к идее предлагаемого ими расклада сил в регионе.

Воссоединение Кореи пока на повестке дня не стоит. Однако не в правилах прагматичных американцев ждать у моря погоды. Был разработан простой и, казалось бы, верный путь: максимально изолировать и ослабить КНДР, а затем предложить ей «гарантии безопасности», добавив в качестве морковки процветание «по Трампу». Возможно, в надежде на выигрыш в этой большой игре и кроется секрет столь не свойственной Трампу покладистости.  

 Однако ставшие  уже ритуальными поездки лидеров КНДР в Китай накануне переговоров с США и Южной Кореей говорят о том, что в Пхеньяне хоть и не прочь замириться с Вашингтоном, складывать яйца в одну корзину опасаются. Расточая дифирамбы Трампу, там, конечно, заметили, как США открыто взяли  курс на свержение законно избранного президента еще в одной стране. Теперь Вашингтон напрямую назначает нужного ему деятеля главой другого суверенного государства и переключает на него финансовые ресурсы, принадлежащие законному правительству. Стоит ли сомневаться в том, что опробованные в Венесуэле новейшие технологии  смены неугодного режима  будут использованы США не только в Латинской Америке?