Владимир Давыдов
Владимир Путин прислушался к мнению Эмманюэля Макрона по поводу состояния мировой экономики. Фото Reuters
Увы, деструктивный процесс в мировой экономике и мировой политике набирает обороты. Ко времени аргентинского саммита G20 ситуация, казалось бы, достигла критической черты. Торговая война с Китаем, инициированная Вашингтоном, санкционный прессинг против России под фальшивыми предлогами, давление США на латиноамериканских соседей по дипломатическим и недипломатическим каналам, тактика свершившихся фактов в отношениях с европейскими союзниками, односторонний демонтаж стратегических обязательств, включая Договор о ракетах средней и меньшей дальности, Парижский договор 2015 года о предотвращении необратимых климатических отклонений, иранскую ядерную сделку. Наконец, абсолютизация национального интереса (Америка прежде всего) в ущерб общим интересам международного сообщества подрывает всю систему цивилизованных «правил игры», утвердившихся по итогам многотрудного переговорного процесса на протяжении десятилетий.
Что же мы получаем в итоге? Самая большая опасность, которая все больше становится явью, обусловлена тем, что договорная среда в международных отношениях разрушается без адекватного замещения, а вакуум заполняется вульгарным произволом на индивидуальной и групповой основе либо возведением акций национальных законотворческих инстанций в ранг международных норм.
И что же теперь? Неужели грядет управляемый хаос уже не в отдельно взятой стране или субрегионе, а в мировом масштабе?
Все это происходит на фоне прогрессирующего расстройства мирохозяйственной среды. Об этом последний доклад Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) – один из многих аналитических документов авторитетных организаций, констатирующих назревание рисков глобального экономического срыва. В нем звучит удручающий вывод, навеянный реминисценцией кризиса 2008–2009 годов: «Сегодня удивляет беспечность, царившая в преддверие кризиса. Но еще больше поражает то, как мало изменилось после него».
Несколько впечатляющих цифр из упомянутого доклада: масштабы теневой банковской деятельности в мире возросли до 160 трлн долл., что вдвое превышает объем мирового ВВП. При этом стоимость слабо контролируемых внебиржевых деривативов достигла 500 трлн долл.
Еще одна причина видится в тенденции к повышению ссудного процента. Эксперты МВФ полагают, что, хотя банковская система укрепила свои позиции, корпоративная задолженность начинает заметно превосходить реальную кредитоспособность предприятий. Серьезность проблемы объясняется появлением гигантского рынка кредитов перезадолжавшим предприятиям. Так, в США объем такого рода кредитования вдвое превысил уровень 2008 года. В свою очередь, директор-распорядитель МВФ Кристин Лагард предупредила участников саммита G20 о том, что напряженность в вопросах торговли однозначно ведет к увеличению рисков спада.
С другой стороны, следует обратить внимание на годичные бдения двухпартийной группы 12 экспертов, назначенных Конгрессом США, которые привели к подготовке доклада о состоянии дел в сфере безопасности. Они делают заключение, что национальная безопасность США сейчас уязвима, как никогда. Смею надеяться, что в анализе экспертов все же учитывался выход Вашингтона из ряда ключевых договоров, обеспечивавших стратегическую стабильность и равновесие военных потенциалов США и России. Может, не случайно президент США Дональд Трамп по возвращении из Буэнос-Айреса заговорил о необходимости взаимодействия Вашингтона, Москвы и Пекина в предотвращении начавшейся гонки вооружений.
При расстройстве механизма мировой экономики, усилении конфронтационных тенденций в мировой политике явно ослабла система глобального регулирования. А G20 остается все же действующим элементом этой системы. Напомним: активизация и повышение ее статуса произошли в ходе развертывания глобального кризиса 10-летней давности. Именно тогда «двадцатка» перешла из разряда министерского форума в категорию встречи в верхах. G20 остается одной из немногих платформ, где еще возможен поиск взаимопонимания среди ключевых игроков.
Между тем уже сама конкретика встречи в Буэнос-Айресе преподнесла слишком много сюрпризов и казусов. Канцлер ФРГ Ангела Меркель опаздывает на день из-за серьезной поломки правительственного самолета. Президента Франции Эмманюэля Макрона из-за организационных накладок забывают встретить в аэропорту официальные лица. Разумеется, более весомые неприятности французскому президенту принесли рекордные по накалу страстей демонстрации протеста и бесчинства «желтых жилетов» в Париже.
Трампу испортили настроение сообщения об откровениях Майкла Коэна – его бизнес-лоббиста в допрезидентской жизни. Наследник саудовского престола Мухаммед бин Сальман пожинает плоды отчуждения из-за подозрений в причастности к убийству журналиста Джамаля Хашогги. Не мог абстрагироваться от торгового шантажа Трампа председатель КНР Си Цзиньпин.
Не удержался от провокации украинский президент Петр Порошенко, «испортив обедню» посылкой кораблей в территориальные воды РФ в Черном море и дав Трампу формальный повод отложить встречу с президентом РФ Владимиром Путиным. Уместно напомнить о неудобных обстоятельствах, при которых Мексику представлял президент Энрике Пенья Ньето, чей мандат истекал 1 декабря. Бразилию же представлял Мишел Темер, сменщик которого Жаир Болсонару приступает к делам примерно через месяц – 1 января 2019 года.
Что касается проблематики самого саммита, его содержательного наполнения, то очевидно, что в нынешней тревожной обстановке от столь представительного и влиятельного форума (три четверти мирового ВВП и две трети населения планеты) следовало бы ожидать продвижения в решении центральной стратегической задачи – остановить дестабилизацию мировой экономики, найти коллективные меры для предотвращения уже предрекаемого глобального спада. Однако (трезво говоря) этого трудно было ожидать, если учитывать беспрецедентный разброс позиций и интересов на встрече в Буэнос-Айресе. Причем не только по линии «большая семерка» – БРИКС.
Речь идет о смене вех внутри этих двух группировок. В первую очередь о брекзите, который неизбежно создает зону отчуждения в отношениях Лондона с ЕС и его континентальными членами. Макрон и Меркель выражают недовольство европейского бизнеса действиями Вашингтона, ведущего себя в мировой торговле как слон в посудной лавке. В свою очередь, Макрон заслужил холодность хозяина Белого дома, поскольку осмелился отстаивать идею собственной армии Евросоюза и многосторонний подход к торговле в пику одностороннему произволу по-трамповски.
Опыт переговорного процесса в Буэнос-Айресе полностью подтверждал изначальный диагноз. Уже после того как публика была готова к безрезультатному финалу с отказом от подписания совместной декларации, переговорщикам «на последних метрах» все же удалось добиться минимального согласия, и она вышла в свет в самых обтекаемых формулировках. И это, как заметил глава МИД РФ Сергей Лавров, лучше, чем ничего.
Далее, конечно, встает вопрос исполнения. Но G20 полностью лишена такого механизма. Могут сказать, что есть институционализированные межгосударственные структуры, которые могут принять на себя эту ответственность. Приходится уповать на то, что послание аргентинского саммита дойдет не только до следующего – японского саммита, но и до тех межгосударственных институтов, где появятся дополнительные точки опоры для реализации решений Буэнос-Айреса.
Нельзя сказать, что саммит совсем не дал практически значимых результатов. Как показывает декларация, озвучена политическая воля стран-участниц, дающая зеленый свет старту реформирования ВТО. В декларации отдали должное и нескольким заявленным формально центральным темам саммита: будущему сферы труда, инфраструктуре развития, устойчивой продовольственной безопасности и стратегии учета гендерной проблематики в деятельности G20.
В силу «политкорректности» не прошло осуждение волюнтаризма и произвола, связанных с протекционизмом и недружественной (совсем не рыночной) конкуренцией. Но даже в случае ВТО задан лишь некий вектор, а конкретизация реформистского намерения оставлена на потом – на следующий саммит в Осаке. Остается уповать на то, что климат для проработки этого решения и согласования плана действий к моменту проведения японского раунда будет благоприятнее.
Отмечу и усилия аргентинских властей, которые тщательно соблюдали зону безопасности вокруг объектов саммита в центре Буэнос-Айреса. Но в национальном социальном котле бурлили страсти, отражая экономическое неблагополучие в большей части Латинской Америки. Императив стабилизации ситуации на национальном, региональном и мировом уровнях остается. От него не уйти власть имущим любой ориентации.
Буэнос-Айрес–Москва
комментарии(0)