Трагедия Ил-20: быть ли разделу Сирии

Инцидент со сбитым Ил-20 вряд ли остановит израильских военных в Сирии. Фото со страницы Армии обороны Израиля в Twitter

Крушение российского военного самолета Ил-20 в результате его поражения сирийской ракетой С-200 при отражении атак ВВС Израиля 17 сентября и объявленные Москвой ответные меры в виде передачи сирийским Вооруженным силам двух батарей С-300 способно привести к очередному витку эскалации в Сирии. Это вряд ли остановит Израиль от ударов по базам и иным объектам «Хезболлы», Корпуса стражей исламской революции (КСИР) и курируемых ими структур. Однако не исключено, что такие решения российской стороны носят в большей степени демонстрационный характер и что планируемые к передаче российской стороной сирийцам системы С-300 будут размещены для охраны российских военных объектов в Тартусе и Латакии и будут россиянами же и контролироваться.

Возможно, что Москва не выдвинула каких-либо публичных претензий сирийским военным, чей боевой расчет поразил российский Ил-20, возложив всю вину за гибель самолета исключительно на израильтян по причине заключенных в день трагедии договоренностей по Идлибу. Дамаск, несмотря на публичные заявления, в действительности мог быть недоволен этой российско-турецкой сделкой, ни на йоту не продвинувшей ход восстановления контроля над этим регионом и, наоборот, способной превратить его в еще один турецкий «протекторат» Сирии. То есть «победное шествие» президента Башара Асада было остановлено. В этой ситуации было желательно избегать осложнений в отношениях с Дамаском, в том числе чтобы не спровоцировать его на те или иные действия, способные сорвать договоренности по Идлибу и весь ход сирийского мирного процесса и привести к обострению отношений с Турцией.

Клубок противоречий среди держав как мировых, так и региональных в Сирии с их переплетенными интересами в сфере безопасности, вероятно, должен заставить пересмотреть отношение к угрозам возможного военного столкновения в Сирии. Поставки С-300 вряд ли способны в будущем исключить повторение целой цепочки инцидентов. Поэтому решить проблему лишь наращиванием потенциала ПВО Башара Асада вряд ли возможно. Наоборот, это может привести лишь к новым ответным мерам со стороны Израиля и еще больше обострить и так взрывоопасную обстановку в Сирии, где кроме Израиля действуют ВВС еще как минимум двух государств – США и Турции, чьи базы и военные объекты развернуты на сирийской территории.

Над северо-восточной Сирией, то есть районами, где действует курдско-арабский альянс «Сирийские демократические силы» фактически существует необъявленная бесполетная зона для российской и сирийской авиации. Контроль над ней обеспечивается ВВС, авиацией флота и КМП Соединенных Штатов. Американцы продемонстрировали существование этой зоны, сбив представлявший угрозу их курдско-арабским союзникам сирийский Су-22 в июле 2017 года или в феврале 2018 года, нанеся бомбовый удар по колонне проиранских группировок, где также оказались бойцы российских ЧВК, на восточном берегу Евфрата. Точно так же еще одна негласная бесполетная зона, обеспечиваемая ВВС США, существует на юго-востоке Сирии в районе Ат-Танфа, где в мае-июне 2017 года авиация США неоднократно наносила удары по правительственным войскам, угрожавшим этому региону.

Над районами Северного Алеппо, так называемого турецкого «буфера» или «протектората», также фактически действует турецкий зонтик безопасности, а турецкая авиация не раз показывала, кому принадлежит небо над этими сирийскими регионами. 

Теперь по итогам сочинских договоренностей может возникнуть новая угроза инцидентов с участием сирийской и турецкой сторон. Речь может идти о том, что в случае отказа радикалов из «Хайят Тахрир аш-Шам», куда в 2017 году вошли остатки запрещенной в РФ «Ан-Нусры», выполнить положения сочинских соглашений о выходе из 15-километровой демилитаризованной зоны, турецкие Вооруженные силы, уже развернутые в Идлибе, и силы умеренной оппозиции могут начать военную операцию по их вытеснению из этих районов. Не исключено, что под этим предлогом Турция постарается задействовать собственные ВВС и над этим регионом Сирии. Для Асада это будет означать фактически установление турецкого зонтика безопасности над Идлибом.

Но основной проблемой, конечно, является иранское военное присутствие в Сирии. Так, инциденты, приведшие к гибели россиян, прямо или косвенно связаны с деятельностью «Хезболлы» и КСИР в этой стране. Гибель российских бойцов ЧВК в феврале 2018 года на востоке Сирии стало следствием военной операции, которая проводилась силами проиранских группировок, а гибель Ил-20 произошла во время ударов по объектам, которые используют КСИР и «Хезболла». Само военное присутствие Ирана в Сирии крайне «токсично» и может в будущем спровоцировать новые инциденты.

При этом вряд ли можно говорить о перспективах реальной минимизации влияния Тегерана в Сирии или сокращении его присутствия там. Интеграция КСИР в структуры режима Асада такова, что он стал уже неделимой частью этого режима. Это явилось как следствием давнего альянса между Сирией и Ираном, так и иранской интервенции в ходе гражданской войны. Поэтому, чтобы полностью выдавить КСИР из Сирии, необходимо демонтировать саму государственную систему, что вряд ли возможно. Иран охватил всю Сирию паутиной собственных военных группировок и гражданских структур, включая и различные фонды (например, «Джихад аль-Бине»), которые скупают недвижимость в интересах проиранских сил, позволяя им укорениться в тех или иных сирийских регионах. 

Если у России пока нет возможности вывести Дамаск из-под иранского влияния, то она пытается создавать в Сирии зоны, свободные от присутствия проирансих сил. Такая зона была создана на юге Сирии, в провинциях Дераа и Кунейтра по итогам операции «Базальт». В связи с этим наиболее приемлемым для России выходом в Сирии, с тем чтобы обезопасить собственных военнослужащих, было бы продолжение создания новых зон исключительного российского влияния и формирования местных военизированных структур под российским командованием для контроля над ними. Над этими регионами Россия могла бы задействовать свои средства ПВО против любых представляющих угрозу объектов.

Вероятно, именно такая зона и будет создана в провинции Латакия и Тартус. Однако этому должен предшествовать процесс полного размежевания российских структур и пророссийских группировок в Сирии со структурами, связанными с «Хезболлой» и КСИР. 

На юге Сирии отсутствие «флагов» «Хезболлы» или структур КСИР еще не означает, что их подразделения или аффилированные с ними группировки там отсутствуют. Многие проиранские структуры были введены в состав регулярных частей Сирийской арабской армии (САА). Так, например, иракская «Лива Абу аль-Фадль аль-Аббас» включена в состав Республиканской гвардии, иракская же «Лива Имам Хуссейн» – в состав 4-й дивизии. Иракская группировка «Харакат Хезболла аль-Нуджаба» также действовала в ходе боев за Восточную Гуту в форме и со знаками различия Сирийской арабской армии, чтобы не афишировать своего участия.

Таким образом, многочисленные проиранские структуры, включая зарубежные, с одной стороны, обретают легитимность, мимикрируя под регулярные силы САР, а с другой – превращая сами эти соединения САА в потенциальные объекты для атак со стороны Израиля и, возможно, США. Таким образом, и развертывание соединений некоторых дивизий Сирийской арабской армии в непосредственной близости от российских военных объектов также может представлять угрозу. Видимо, исходя из этого, в Южной Сирии многие приграничные районы передаются под контроль фракций примиренных сирийских оппозиционеров, введенных в состав 5-го добровольческого штурмового корпуса, контролируемого Россией. Однако следует учитывать, что и эта структура не избежала иранского влияния. Так, например, входящие в 5-й корпус батальоны «Щит родины» («Катаиб Дир аль-Ватан») создавались при участии «Хезболлы» из проживающих в сирийско-ливанском пограничье шиитов, включая и граждан Ливана. Не исключено, что именно поэтому и стали появляться сообщения о развертывании на базе 3-й дивизии САА 6-го штурмового корпуса, который может быть уже полностью очищен от проиранских элементов. Также здесь уместно вспомнить о попытках создания первой пророссийской военизированной структуры в Сирии – 4-го штурмового корпуса.

Тем не менее наиболее взрывоопасным регионом видится восток Сирии – провинция Дейр эз-Зор, где Россия сохраняет свое присутствие ввиду важности этих районов – здесь расположены основные месторождения сирийских нефти и газа. Однако практически вся провинция занята различными проиранскими группировками, аффилированными с КСИР. И именно эта территория прилегает к находящимся под американским «зонтиком» районам, контролируемым «Сирийскими демократическими силами».