Мун и Ким попытаются спасти разрядку на полуострове

Предыдущие встречи Ким Чен Ына и Мун Чжэ Ина, похоже, прошли в радушной обстановке. Фото со страницы Республики Корея в Flickr

18 сентября в Пхеньяне должна начаться уже третья в нынешнем году встреча на высшем уровне между руководителем КНДР Ким Чен Ыном и президентом Республики Корея (РК) Мун Чжэ Ином. Две предыдущие состоялись 27 апреля и 26 мая в местечке Пханмунчжом, разделенном надвое военно-демаркационной линией между корейскими государствами после окончания войны 1950–1953 годов.

Третий в течение неполных пяти месяцев саммит – событие довольно редкое в отношениях любых стран, если только они не встречаются еще и на полях частых международных форумов. В корейском же случае беспрецедентная интенсивность контактов на высшем уровне дает основания предположить, что что-то очень важное идет не так или не так быстро, как хотелось.

На первый взгляд все выглядит не так уж плохо. В заявлении Голубого дома (резиденция президента Южной Кореи) по случаю 100 дней с даты принятия Пханмунчжомской декларации по итогам апрельского саммита говорится, что благодаря этому документу «мир стал частью повседневной жизни корейцев, освободив их от страха войны», а межкорейские контакты и диалог обрели «регулярный характер».

Действительно, Северу и Югу впервые после 2015 года удалось провести в августе две встречи членов разделенных семей. В продолжение «спортивной разрядки», начатой в феврале зимней Олимпиадой в Пхенчхане, спортсмены Севера и Юга прошли вместе под одним флагом на церемонии открытия Азиатских игр в Индонезии, а в Сеуле и в Пхеньяне состоялись матчи баскетболистов и футболистов двух стран.

Возобновились контакты по военной линии, на которых стороны обсудили осуществление некоторых мер доверия и снижения уровня военной активности вдоль демилитаризованной зоны между Севером и Югом. Рассматривались и вопросы реализации идеи создания зоны мира и сотрудничества на Западном море (так корейцы в обеих частях страны предпочитают называть Желтое море), проект учреждения которой обсуждался еще в ходе межкорейского саммита в 2007 году. Предполагается, что все договоренности на этот счет будут озвучены на предстоящем саммите.

Прошли две встречи специалистов по проблеме восстановления железнодорожного сообщения между КНДР и РК. Следует отметить, что рельсовые пути между Севером и Югом были соединены еще в 2005 году, а в декабре 2007-го состоялись пробные прогоны поездов. Однако с приходом к власти в РК в феврале 2008 года правоконсервативной администрации президента Ли Мен Бака этот, как и практически все другие проекты межкорейского сотрудничества, оказался замороженным.

В минувшую пятницу в Кэсоне прошла церемония открытия совместного бюро связи Севера и Юга, которое разместилось в специально построенном для этого здании и, как сообщалось, будет работать 24 часа в сутки 365 дней в году. 

Персонал бюро составят по 20 сотрудников с каждой стороны, которых возглавят соответственно заместитель министра объединения РК и заместитель председателя комитета по объединению родины со стороны КНДР. Соглашением о функционировании бюро предусматривается, что оба чиновника будут встречаться раз в неделю, а если потребуется, то и чаще. Южнокорейские сотрудники бюро будут жить неподалеку, в возведенном для них жилом комплексе.

Вместе с тем практически все наблюдатели признают, что по главным проблемам, которые были призваны разрешить состоявшиеся в этом году два межкорейских саммита, а также встреча президента США Дональда Трампа с Ким Чен Ыном в Сингапуре, – денуклеаризация Корейского полуострова, установление прочного мира и прекращение враждебных отношений между КНДР и США – существенного продвижения не произошло. Напротив, между сторонами все более выпукло обозначаются те разногласия, которые в обстановке первоначальной эйфории они предпочли не акцентировать, возможно, в надежде урегулировать их в ходе последующих переговоров.

Спор идет о том, какая из двух указанных проблем должна решаться в первую очередь. Американцы настаивают на приоритете денуклеаризации, северокорейцы, назвав после третьего визита госсекретаря США Майкла Помпео в Пхеньян в июле такой подход гангстерским, убеждены в обратном или по крайней мере в необходимости синхронизированного продвижения по этим трекам.

Казалось бы, какое отношение эти разногласия имеют к межкорейским отношениям? Выяснилось, что самое прямое. То, что Сеул вынужден все время оглядываться на своего старшего «стратегического союзника», обнаружилось еще в ходе подготовки апрельского саммита Муна и Кима. Особо наглядно стремление Вашингтона притормозить межкорейскую разрядку проявилось в двух недавних эпизодах. В обоих случаях сдержать негодование по поводу обструкционистской позиции американцев не смогли южнокорейские СМИ.

Первый из них касается отказа возглавляемого американским генералом так называемого Командования ООН в Корее под формальным предлогом пропустить через границу поезд, на котором совместная группа специалистов Севера и Юга должна была проинспектировать состояние железной дороги между Сеулом и Синыйчжу – пограничным городом КНДР на китайской границе. Многие обозреватели возложили вину за отказ на правительство США, которое «не хочет допустить реализации этого проекта». Между тем Мун в своем выступлении 15 августа по случаю дня освобождения Кореи от японского колониального ига назвал соединение железнодорожных сетей двух частей страны одним из главных составляющих его плана создания «единого корейского экономического сообщества».

Второй случай – затяжка с упомянутым выше открытием совместного бюро связи в Кэсоне, которое должно было произойти еще в августе, но откладывалось из-за позиции США. Вашингтон возражал против этого шага из-за отсутствия, по его мнению, продвижения в деле денуклеаризации. Как сообщило южнокорейское агентство «Ренхап», американцы уступили только после того, как посетившая в начале сентября Пхеньян высокопоставленная делегация РК сообщила, что принявший их Ким подтвердил приверженность КНДР денуклеаризации полуострова.

К сожалению, от позиции США в значительной степени зависит и решение проблемы возрождения межкорейского экономического сотрудничества. Это одна из наиболее трудноразрешаемых задач, так как КНДР является объектом беспрецедентно жестких международных санкций, введенных резолюциями СБ ООН. Для радикального изменения ситуации потребуется внести поправки в эти резолюции, что вряд ли станет возможным без согласия США.

Эти санкции осложняют не только торгово-экономическое и инвестиционное сотрудничество, но и культурные, гуманитарные, спортивные обмены, что подтвердилось в ходе недавних зимних Олимпийских игр в РК, когда возникли проблемы с заправкой северокорейского судна, доставившего представителей КНДР на Олимпиаду. Как сторонам в этих условиях удастся реализовать планы экономического сотрудничества – это большой вопрос.

Не случайно один из центральных вопросов, которые обсудят два лидера, – обеспечение необходимой динамики в отношениях КНДР с США, без чего прогресс в межкорейских отношениях весьма затруднителен.

Существенными препятствиями для межкорейского экономического и любого другого сотрудничества и обменов помимо санкций СБ ООН являются односторонние санкции США, Японии, ЕС и, наконец, самой Южной Кореи. Власти последней вполне могли бы проявить добрую волю и отменить ограничения против КНДР, которые были введены в одностороннем порядке и которые с точки зрения международного права являются нелегитимными.

Противников нормализации отношений с Пхеньяном хватает и в Сеуле, в том числе среди парламентской оппозиции и в весьма влиятельном академическом сообществе. Представители последнего в минувшие два десятилетия не раз призывались в ряды высшей бюрократии, оказывались на постах министров иностранных дел и объединения, советников по национальной безопасности, послов. Так вот, по мнению довольно влиятельного в правых кругах института «Асан», «единственной целью» президента РК на предстоящем саммите должно быть получение от Ким Чен Ына подтверждения его обязательств по денуклеаризации и выяснение того, намерен ли он вернуться в Договор о нераспространении ядерного оружия. Все остальное якобы имеет «второстепенное значение».

Полного единства по этому вопросу, похоже, нет и в самой команде Мун Чжэ Ина. Иначе как объяснить, что в представленном в августе Минобороны РК проекте военных расходов на 2019 год предусмотрен их рекордный за последние 10 лет рост в 8,2%. Оборонные расходы РК достигнут 42 млрд долл., что в полтора с лишним раза больше всей расходной части бюджета КНДР. Вряд ли такой «примирительный жест» будет не замеченным в Пхеньяне.

Остается только надеяться, что оба лидера в полной мере осознают историческую ответственность, возложенную на них, и воспользуются столь редким в отношениях Севера и Юга окном возможностей для обеспечения прочного мира и устойчивого сотрудничества между двумя частями некогда единой страны.