Борис Виноградов
На family photo саммита АТЭС в Лиме президент СРВ Чан Дай Куанг (крайний справа во втором ряду) стоит рядом с президентом США Бараком Обамой. Фото Reuters
Уходящий год стал юбилейным для Шанхайской организации сотрудничества 15 лет со дня основания. По такому случаю уже прозвучало немало здравиц, написано много статей аналитического характера. Трудно добавить что-либо еще к тому, что уже сказано насчет растущего авторитета, набирающего силу влияния и политического веса ШОС в современном мире, полном противоречий и необычных явлений. Последний всплеск интереса – заявление Реджепа Тайипа Эрдогана, что Турция вступит в ШОС, если ее не пустят в Евросоюз.
Сказал он это мимоходом, когда летел из Ташкента в Стамбул. Тем не менее шуму наделал много, что только пошло на пользу репутации ШОС как альтернативе европейской, атлантической или какой-либо еще интеграции. Случайно или нет, но в тот же день в Куньмине (провинция Юннань, КНР) открылась юбилейная выставка ШОС, на которую хозяева везли гостей со всего света.
Вьетнамские гости ходили по залам, не проявляя особого интереса. Будто это не их праздник. Хотя Юннань – соседняя, приграничная территория, а Китай – крупнейший торговый партнер. Многие из них говорили: ШОС, конечно, штука хорошая, но уж больно сложная и туманная. Нечто вроде Шелкового пути. А при вопросе, почему Вьетнам, получив зону свободной торговли с Евразийским экономическим союзом, не стремится в ШОС, совсем терялись.
Если посмотреть на карту, видно: пространство ШОС занимает почти две трети Евразийского материка. Чувство дисгармонии, однако, создает брешь, зияющую на самой оконечности Юго-Восточной Азии. Здесь, на Индокитайском полуострове, откуда открывается вид на два океана, лежит Вьетнам – страна с 90-миллионным населением, высокими темпами роста (6,5% в год), не уступающая другим «азиатским драконам». Это кажется мистикой, но внушительное пятно на карте действительно напоминает дракона. Только без зубов.
Другие страны Индокитая – Камбоджа и Лаос попали в зону ШОС. Пномпень, например, изъявил желание еще два года назад. Ему дали «добро» на саммите в Уфе (июль 2015 года), а статус партнера по диалогу (начальная ступень) – в Сиане (провинция Шэньси, КНР) на заседании Евразийского экономического форума. По словам тогдашнего главы МИДа Хор Намхонга, Камбожда надеется получить статус наблюдателя, а затем и полноправного члена.
Тем же путем идет Лаос. В июне 2016 года на саммите в Ташкенте генсек ШОС Рашид Алимов сообщил, что пять стран – Израиль, Сирия, Египет, Лаос и Венгрия подали заявки. Также он сказал, что на саммите-2017 в Казахстане полноправными членами станут Индия и Пакистан, которые давно стучатся в двери и прошли кандидатский стаж.
Следующий на очереди – Тегеран. Он написал заявление еще раньше – в 2008 году, но процесс не пошел. По разным причинам: то ядерная программа, то санкции, то еще чего. Президент Ирана Хасан Рухани отказался ехать в Ташкент, отправил на юбилейный саммит главу МИДа Мохаммада Джавада Зарифа.
Особый разговор об Афганистане. На встрече в Пекине в 2012 году было принято беспрецедентное решение: ему сразу дали статус наблюдателя, минуя партнера по диалогу. Белоруссия, например, ходила в партнерах шесть лет и только в 2015-м получила статус наблюдателя. Или Турция: она подала заявку вместе с Афганистаном, но ее взяли лишь в первый класс, где она и пребывает до сих пор.
Иерархия в ШОС сложная и в чем-то казуистична. В этом смысле вьетнамцы правы – не все так просто. Условия вроде бы одинаковые, но для всех разные. Оглашать весь список решений, резолюций и меморандумов, дескать, нет мочи – слишком утомительно, да и задача у нас иная.
ШОС заинтересована в расширении своих рядов, нуждается в новобранцах и свежей крови. Для полноты картины напомним: ШОС имеет шесть постоянных членов (Россия, Китай, Киргизия, Казахстан, Таджикистан и Узбекистан). Индия и Пакистан «на выданье», четыре наблюдателя, трое подавших заявку на получение оного и шесть партнеров по диалогу, включая Азербайджан, Армению, Сирию и Непал.
Однако вернемся к Вьетнаму, его месту в новой системе координат. Его позиция приобретает особую важность в плане российского «разворота на Восток». Если бы Вьетнам входил в ШОС, картина наверняка была бы иной. Все эти 15 лет Ханой внимательно следил за тем, что происходит вокруг него, и практически в одиночку вел борьбу с Китаем за острова на архипелагах Параселы и Спратли в Южно-Китайском море. Сейчас на этом направлении вроде затишье. Но мира как не было, так и нет. И даже вердикт Арбитражного суда в Гааге от 12 июля, признавшего КНР супостатом, ничего не меняет. К тому же Филиппины, подавшие иск, уже не те. Президент Родриго Дутерте зла на Пекин не держит и дальше вести тяжбу явно не хочет. Вместо этого он хочет дружить с Поднебесной. История древнего Вьетнама – сплошь войны и восстания против соседа. Вековая неприязнь формировала национальный характер.
Тем не менее сейчас у вьетнамцев нет более активных партнеров по бизнесу и более щедрых инвесторов, чем китайцы. Их капитал во всех сферах экономики, в каждой провинции – залог экономического роста. На втором месте США (60% вьетнамского экспорта), далее Тайвань, Южная Корея, Сингапур, страны ЕС… Россия в конце списка. Но Вьетнам – наш главный торговый партнер в АСЕАН. В лидеры вышел недавно, обогнав Таиланд и Сингапур. Не потому, что сильно прибавил, а потому, что те сбавили ход. Впрочем, цифры в отчетах не отражают истинную картину.
Вот пример. На встрече с президентом СРВ Чан Дай Куангом в Лиме в ноябре Владимир Путин констатировал: российско-вьетнамская торговля выросла на 5%. А в мае на саммите Россия–АСЕАН в Сочи говорил о росте на 20%. Тут что-то не так. Кроме того, в Лиме Куанг был первым, с кем встретился Путин. Но «на память» они фотографировались порознь. Вьетнамец на фото стоит на самом левом фланге рядом с президентом США Бараком Обамой. На эту «расстановку сил» обратили внимание все. Очередной саммит АТЭС пройдет в Дананге в 2017 году. Путин получил приглашение. Надо понимать, разговор о ШОС будет продолжен.
Никто не знает, что будет делать Вьетнам, если рухнет идея Обамы о Транстихоокеанском партнерстве. Избранный президент США Дональд Трамп обещал утопить ее в Тихом океане. Ханой, подписав соглашение, очевидно, строит новые планы. Неизвестно, как пойдут дела в Южно-Китайском море, сохранится ли военный союз Филиппины–США, в котором Вьетнам объективно заинтересован. На этом фоне разговоры о присоединении к ШОС уже не кажутся лишними.
Кстати, еще один юбилей: Тихоокеанский флот получил приказ сверху покинуть базу Камрань тоже 15 лет назад. Любопытно, что произошло это сразу после визита Путина в Ханой, где была подписана Декларация о стратегическом партнерстве между РФ И СРВ.
В новой концепции внешней политики РФ Вьетнаму отводится особое место как стратегическому партнеру, первому среди других стран АСЕАН. Раньше он стоял или в конце списка, или не упоминался вообще. В концепции 2013 года, например, он был ниже Монголии. В 1993-м при Борисе Ельцине и в 2000 году в этой табели о рангах не значился. Появился только в 2008 году при Дмитрии Медведеве. Через два года Медведев приехал в Ханой и подписал много документов, в том числе и по АЭС с кредитом 10 млрд долл. Обещали построить к 2020 году, но руки пока не дошли. Говорят, на ближайшей сессии Национальное собрание СРВ откажется от проекта.
Нельзя сказать, что Москва раньше не соблазняла Ханой перспективой ШОС. В 2011 году она посылала высокопоставленного дипломата, который упирал на Меморандум о сотрудничестве ШОС и АСЕАН, подписанный в Джакарте в 2005 году, как на основу для взаимопонимания. Вьетнамцы слушали, обещали подумать и даже направить официальную заявку. Но обещания на Востоке, как известно, не носят характер обязательств.
