Пекин осваивает "Небесные дворцы"

Миссия космонавтов Цзин Хайпэна (слева) и Чэнь Дуна должна стать рекордной для Китая по продолжительности. Фото Reuters

Недавние события, связанные с реализацией китайской космической программы, вновь вызвали интерес к ней в мире. В сентябре состоялся запуск очередного китайского орбитального модуля «Тяньгун» («Небесный дворец»). Этот пуск сопровождали слухи о размещении на борту модуля экзотического оборудования (атомного интерферометра с использованием охлажденных атомов), якобы предназначенного для обнаружения погруженных подводных лодок. 17 октября к нему стартовал космический корабль «Шэньчжоу-11» («Священный челнок») с космонавтами на борту, который пристыковался к модулю двумя днями позднее. Экипаж пробудет на борту модуля целый месяц, это самое длительное пребывание китайского экипажа на орбите. Ранее внимание также привлекали запуски новых видов китайских спутников, развитие космической системы глобального позиционирования «Бэйдоу» и испытания противоспутникового оружия.

Однако космическая программа КНР по многим направлениям отстает от американской и российской. Пекин пока не имеет полноценной орбитальной станции (модули «Тяньгун» являются ее прообразами, предназначенными для тестирования соответствующих технологий). Но по количеству реализуемых направлений работы и проектов китайская программа уже является космической программой сверхдержавы. Она призвана соответствовать той роли, которую КНР играет в мировой экономике, являясь крупнейшей страной по валовому внутреннему продукту с учетом паритета покупательной способности. Эта программа также теснейшим образом связана со стратегическими устремлениями Китая и развитием его вооруженных сил.

Вместе с тем Китай рассчитывает, что в будущем космическая отрасль превратится и в один из новых драйверов его промышленного роста. Страна уже в 2014 году превзошла Россию по количеству находящихся на орбите космических аппаратов, расширяет позиции на рынке коммерческих запусков и услуг. В августе 2016 года Китай стал первой страной, запустившей экспериментальный спутник квантовой связи, что в перспективе дает надежду на занятие передовых рубежей на телекоммуникационном рынке.

Военные программы остаются важнейшей составляющей китайской космической индустрии. Пекин к настоящему времени имеет на орбите 21 спутник навигационной системы «Бэйдоу-2» из запланированных 35. Необходимость собственной системы вытекает из роли Китая как крупной военной и военно-промышленной державы. Китай массово производит и экспортирует системы высокоточного оружия со спутниковым наведением (авиабомбы, тактические крылатые и баллистические ракеты), а также управляемые через спутниковые каналы передачи данных беспилотные летательные аппараты.

Развитие беспилотной авиации, требующей значительных объемов передачи данных по спутниковым каналам, служит важным катализатором производства телекоммуникационных спутников. Китай уже экспортировал боевые дроны класса MALE (средняя высота, большая продолжительность полета) в страны Центральной Азии, Ближнего Востока и Африки, включая Казахстан, Узбекистан, Саудовскую Аравию, Ирак, Объединенные Арабские Эмираты, Нигерию и Алжир. В ряде стран китайские беспилотники, такие как CH-4 Rainbow производства корпорации CASC и Pterodactyl производства авиационно-промышленной корпорации AVIC, уже принимают участие в боевых действиях. Таким образом, Китай добился впечатляющего прорыва на этом новом, растущем сегменте мирового оружейного рынка, оставив далеко позади Россию и превратившись в реального конкурента США. Возможности каналов связи здесь не менее важны, чем способность производить сами беспилотники.

С середины нулевых резко выросло число выводимых китайцами на орбиту разведывательных спутников «Яогань» различных серий, общее количество пусков которых превысило четыре десятка. Учитывая растущую роль Военно-морских сил в военном строительстве КНР, особое место среди разведывательных спутников занимают аппараты морской разведки, оснащенные радиолокационными комплексами. В сентябре 2015 года Китай предположительно приступил к созданию космического эшелона собственной системы предупреждения о ракетном нападении, выведя на орбиту спутник с инфракрасным сенсором.

Китайская военная мысль исходит из того, что опора на современные информационные технологии является одновременно и преимуществом, и слабым местом вероятного главного противника Китая – США. Именно поэтому Пекин с начала 2000-х ведет планомерные работы по созданию противоспутникового оружия – от кинетических перехватчиков до предполагаемых «спутников-истребителей». По американским оценкам, китайские программы включают в себя разработку оружия для уничтожения спутников глобальных систем позиционирования на высоких геосинхронных орбитах, причем соответствующие возможности могут быть созданы к 2025 году.

Космическая промышленность Китая сконцентрирована главным образом в двух гигантских государственных военно-промышленных корпорациях – China Aerospace Science and Technology Corp. (CASC) и China Aerospace Science and Industry Corp. (CASIC). При этом CASC является основным конечным производителем ракет-носителей и космических аппаратов. Предприятия CASIC, специализирующегося скорее на производстве ракетного оружия и систем ПВО, активно вовлечены в производственную кооперацию по космической тематике. Корпорация пытается самостоятельно выйти на мировой рынок космических коммерческих пусков со своими твердотопливными ракетами-носителями, созданными на базе боевых баллистических ракет.

Наряду с космическими программами, имеющими прикладное и военное предназначение, Китай придает большое значение пилотируемой космонавтике и исследовательским космическим программам. Пилотируемая космическая программа, так называемая программа 921, была запущена в 1980-е годы и изначально рассматривалась как, во-первых, инструмент укрепления национального престижа и, во-вторых, как катализатор развития национальной космической промышленности и ряда сопутствующих отраслей.

В развитии этой программы важную роль сыграли сотрудничество с Россией и масштабная передача российских технологий, касавшихся конструкции космических кораблей, скафандров, методов подготовки космонавтов и т.п. В то же время следует учитывать, что в целом ракетно-космическая отрасль – одно из наиболее передовых и успешных направлений ВПК, и способность китайцев к самостоятельным инновациям в данной сфере в целом выше, чем по многим другим направлениям, таким как, например, авиапром.

Для космической программы КНР характерен крайне низкий уровень аварийности; в этом отношении китайцы в последние годы превосходят не только россиян, но и американцев. Для основных китайских ракет-носителей CZ-3B/C, CZ-4 (A/B/C), CZ-2F, CZ-2D доля успешных пусков составляет 96–100%. Для пилотируемой программы, исходя из ее роли и в укреплении национального престижа, вообще характерна крайняя осторожность. Строительство китайской орбитальной станции должно начаться в 2018 году с выводом на орбиту ее основного модуля. Главную роль в этом должна сыграть новая мощная ракета-носитель CZ-5, которая, как предполагается, сможет доставлять грузы весом до 25 т на низкие околоземные орбиты. До тех пор китайцы пытаются отработать все технические вопросы за счет вывода миниатюрных вариантов космических станций типа «Тяньгун». Другими важными направлениями являются исследования Луны и Марса, однако окончательного решения в отношении пилотируемого полета к этим небесным телам не принято (запланирована автоматическая миссия с доставкой лунного грунта на землю в 2017 году).

Россия по-прежнему сохраняет определенные преимущества перед китайцами за счет наличия более мощных ракет-носителей и большего опыта в пилотируемой космонавтике. Определенный интерес у Пекина вызывали такие российские технологии, как атомные реакторы для космических аппаратов. При этом девальвация рубля привела к появлению определенных ценовых преимуществ российских предложений. На фоне конфликта с Западом произошла активизация российско-китайского сотрудничества в космической области. Для России бесспорный интерес представляют китайские технологии производства электронной компонентной базы для космической техники, в то время как КНР испытывает интерес к российскому ракетному двигателю РД-180. Будущие масштабные космические программы обречены стать интернациональными, и в нынешней политической ситуации Китай становится для России наиболее вероятным партнером.