Вениамин Попов
Уже на подступах к вокзалу брюссельцам теперь приходится проходить процедуру досмотра. Фото Reuters
Новая бандитская выходка исламистов в Брюсселе, безусловно, вызывает сочувствие к пострадавшим – нормальный человек не может не сопереживать этой трагедии. Вместе с тем во весь рост встает вопрос о том, почему вслед за терактами в Париже 13 ноября 2015 года появился «черный вторник» 22 марта, на сей раз в Бельгии. Почему эти драматические события повторяются в Европе?
И сегодня можно сказать, что, к сожалению, данная трагедия – отнюдь не последняя.
Английская Guardian писала, что «плохая интеграция мусульманского меньшинства, высокий уровень безработицы, свободный оборот оружия, развитые транспортные и коммуникационные сети, а также политическая нестабильность в условиях недостаточной бдительности бельгийских властей привели к нынешней трагедии». Наверное, это так, тем более что 500 бельгийцев – а в пропорциональном отношении к численности населения это наибольшее число среди европейских стран – отправились воевать к джихадистам.
Тем не менее, если следовать рецептам многих европейских политологов и объяснять нападение террористов на Брюссель только неудачей бельгийских спецслужб и слабостью обмена данными между правоохранительными органами на уровне стран – членов ЕС (см. Times от 23. 03.16), то Европа будет обречена на повторение этих ужасных событий.
На самом деле причины гораздо глубже. Дело в том, что нынешнее поколение европейских лидеров в отличие от Герхарда Шредера и Жака Ширака, которые выступили против американского вторжения в Ирак в 2003 году, полностью солидаризировалось с линией Вашингтона, направленной на использование радикальных исламистов для свержения неугодных режимов на Арабском Востоке. Самый яркий пример тому – действия Запада в Сирии, которая на пять лет погрузилась в месиво кровавого конфликта.
Это роковая ошибка Евросоюза, который своими действиями в Сирии и Ливии, по существу, вызвал огромную волну беженцев, справиться с которой он до сих пор не в состоянии.
Второй роковой ошибкой Евросоюза являются его усилия в союзе с Вашингтоном по отрыву Украины от России.
По сути дела, жители государств ЕС расплачиваются за ошибки своих лидеров, за близорукость их политического курса. Для простых граждан все это сливается воедино – и неконтролируемый наплыв мигрантов, и новые террористические акты, и огромные экономические потери от санкций.
В Москве повторяют, что справиться с исламистским терроризмом, этой новой чумой XXI века, можно только объединенными усилиями. Однако с восприятием этих простых истин наблюдаются сложности, хотя наиболее дальновидные политические деятели понимают, что без изменения линии поведения справиться с международным терроризмом не удастся.
Роджер Коэн в New York Times на днях отмечал, что стратегия Обамы по медленному разгрому «Исламского государства» (ИГ – террористическая группировка, запрещенная в России) не работает. Более того, эффект этой группировки усиливается в политическом и психологическом плане – соответствующие «шрамы» очевидны как на «теле» Европы, так и США. Объединенную Европу раздирают конфликты: усиливаются призывы к закрытию границ, пересмотру шенгенских соглашений и т.п. Европейский союз надломился в результате экономического кризиса и волны мигрантов. В свою очередь, претендент на пост президента США от Республиканской партии Дональд Трамп подчеркивает, что подобное может случиться и в Соединенных Штатах. Немецкие политологи все чаще высказывают сомнения в жизнеспособности миграционных соглашений между ЕС и Турцией, тем более что распределение беженцев по странам – членам ЕС и раньше происходило с огромным трудом.
В результате российской антитеррористической операции в Сирии позиции ИГ резко ослабли: группировка потеряла контроль над многими городами, территориями, источниками доходов и важными маршрутами снабжения. Но, по оценке Deutsche Welle, ИГ изменило собственную стратегию насилия, делая ставку на объединение с другими джихадистскими организациями и теракты, в том числе за границей. Таким образом ИГ пытается создать у своих боевиков впечатление, что им до сих пор сопутствует успех и что они продолжают расширять присутствие не только в регионе.
Свои потери в Сирии ИГ старается компенсировать преимущественно за счет Ливии, существующего там фактического вакуума власти. Кроме того, и в Ираке террористы не встречают подчас особого сопротивления, поскольку жители некоторых суннитских территорий симпатизируют ИГ. Отсюда следует вывод: справиться с существующими проблемами Евросоюз может только в тесном сотрудничестве с Россией. И здесь должно быть три главных направления действий.
Во-первых, нужно вырабатывать совместную линию для скорейшего урегулирования всех существующих на Ближнем Востоке конфликтов. Это возможно только через компромиссы и совместные действия.
Во-вторых, помощь России может сыграть важнейшую роль в интеграции мусульманских меньшинств и изоляции радикалов. Премьер-министр Франции Манюэль Вальс подчеркнул, что «тысячи молодых людей во французских кварталах очарованы смертоносной идеологией и радикальными взглядами. Они могут происходить из семей как бывших иммигрантов, так и коренного населения».
Французский премьер считает, что необходимо создать «французский ислам, сильный, но отличающийся терпимостью и признанием исламских ценностей». Для этого необходимо готовить имамов, поддерживать диалог между государством и религиозными лидерами, противодействовать радикализации людей в тюрьмах. Это нужно делать, опираясь на принципы правового государства. Примечательно, что на фоне радикализации исламской молодежи во Франции растут антиисламские настроения и усиливаются позиции правых движений.
Сотрудничество православных и мусульман на протяжении веков было одной из главных скреп Российского государства. Разумеется, какие-то трения порой могут возникать, но красноречивым выражением этого взаимодействия является сегодняшний Татарстан, где в Казанском кремле наряду с резиденцией президента республики соседствуют православный храм и мусульманская мечеть и почти четверть всех браков являются смешанными.
В-третьих, исторические судьбы России и Украины настолько связаны между собой, что без теснейшего сотрудничества с Москвой Киев не сможет преодолеть экономический кризис. Между тем объединение усилий ЕС и России в спасении Украины является сейчас единственно возможной альтернативой.
